Из раздумий его вывел тихий вздох. Любимая беспокойно заворочалась, потянула подушки ближе. Искала его. Яр еще немного полюбовался, да и скользнул под покрывало, что прятало от него наготу любимой женщины. Трепетно огладил все изгибы и в конце концов остановил ладонь на уже плоском животике.
- Любимый?
Ее шепот и затуманенный сном взгляд мигом все мысли прочь отогнал. На место им пришло тягучее желание обладать своей женщиной. Оставить запах и отметки на молочной коже, ощутить тесноту нежного, наполненного любовным соком лона. Сонная мягкость княжны будоражила кровь, а чуть изменившийся аромат подсказывал, что его ласка не будет отвергнута. Яр погладил теплую кожу и скользну рукой вниз, к мягким завиточкам.
- Сладенькая моя, - пальцы коснулись влажной плоти, срывая голос на хрип, - Вот бы еще дочку нам. Поскорее.
Ланушка довольно замурлыкала. Прильнула теснее, раскрываясь под напором его пальцев. Дразняще вильнула бедрами.
- Уже готов вновь помогать неловкой жене платья на живот натягивать... Ох!
Отвердевшая плоть скользнула между нежных складочек. Ощущение вязких, растертых капель ее желания сводили с ума, но Яр не торопился, намеренно избегая близости. Ланушка была так прекрасна в своей нетерпеливости, так мило и пылко требовала любви...
- Всю жизнь помогать готов, моя звездочка. Видеть тебя, носящую под сердцем наших деток - нет ничего лучше.
Княжна едва слышно застонала, стоило покатать между пальцами тугую бусинку груди.
-Тогда уж постарайся любимый. Хочу черные кудри в косы заплетать. Яромилой звать буду...
Лежа на боку, не могла княжна его видеть. Иначе бы даже во тьме разглядела тот ужас, что судорогой исказил лицо. Стер с губ улыбку и рассыпался по телу ледяной дрожью. Яр застыл, словно кровь изнутри превратилась в лед. Горло сдавили костлявые, ледяные пальцы, лишая голоса и дыхания. Именно так, до последнего звука, в приснившемся кошмаре звали их дочь - маленькую волчицу.
- Яр?
Теплые руки обняли за шею. Легкое дыхание коснулось губ, разбивая сковавшие его цепи страха и удивления. Осторожно он сделал короткий вдох, словно боясь почувствовать ненавистную полынную горечь вместо весеннего благоухания.
- Любимый, что случилось? Ох, даже плечо занемело...
Вместо ответа он сгреб пискнувшую княжну в охапку. Прижал к себе, будто пытаясь защитить от чего-то страшного и злого, что тенью скользнуло за спиной. Оно тянулось к ним бледными, неживыми руками, жадно смотрело двумя парами черных, наполненных ненавистью, глаз. Но осыпалось прахом, стоило княжне послушно прильнуть ближе, трусливо сбежало в небытие от тихого, но полного любви голоса.
- Мой единственный...
Не смогла Лана сказать дальше. Требовательные губы мужа накрыли ее собственные, и все слова превратились в стоны и хриплые вздохи. Никогда еще он не ласкал ее с такой нежностью. Никогда не осыпал столь мягкими, невесомыми поцелуями. И даже когда под сердцем уже бился их сын, в прикосновениях Яра всегда чудилась сдерживаемая им страсть. Но сейчас было не так. В эту ночь вся его любовь предстала перед княжной, как на ладони. Каждым касанием Яр подтверждал свой тихий, прерывистый шепот о том, как беспощадно пленила она его сердце и никогда, ни за что в жизни по своей воле он не причинит ей зла. Не давая собраться с мыслями, муж до зари удерживал ее не иначе как в Ирии, но точно не на этой земле.
Дрема коснулась ее глаз лишь с началом нового дня. Лана просто не смогла открыть отяжелевшие веки и заснула прямо на вздымающейся груди мужа. Тела их были все еще соединены и ей подумалось, что после такой волшебной близости во чреве точно зародится новая жизнь и к зиме появится у Велеслава сестричка, чернокудрая и звонкая Яромила.
***
* - отсылки к сюжету книги "Следом за судьбой"
Эпилог
Опираясь спиной о толстый ствол раскидистого дуба, на небывало-густой, мягкой траве сидел молодой мужчина. Нежные пальчики ловко вплетали в его густые кудри пышные, невиданные по своей красоте цветы, но женщина, что делала это, была во сто крат прекрасней. И без того тесные объятья стали еще крепче. Подавшись вперед, он запечатлел сладкий поцелуй на нежной коже обнаженного плеча. А потом еще один. И еще. Девушка тихо засмеялась, но поправлять сползшее одеяние не стала.
- Мой князь так ласков, сама себе завидую.
- От того, что люблю тебя, моя ненаглядная... Моя Олеля...
Много раз он произносил эти слова и готов был вечность повторять снова и снова. Как чистейшее золото, его признания не тускнели со временем. Которого и не было в этом дивном, наполненном спокойствием и негой месте. И Беригор уже смутно помнил, какая из тропок Судьбы привела его сюда. Прошлое подёрнулось дымкой забвения, но иногда ему чудилось, будто прожил он целых две земных жизни. Одну полную невыносимой муки, но чести и достоинства, а другую пронизанную не меньшими страданиями вперемешку с диким, непонятным ему самому безумием. Однако все реже терзало сердце недоумение. Главным было то, что сейчас он ласкал свою любимую и точно знал - все, что вокруг, настоящее и принадлежит лишь им. Навсегда.