Легкое движение пальцев и ткань сорочки сползла ниже, обнажая больше места для поцелуев, но девушка чуть отстранилась. В ее больших, голубых глазах ясно читалось ответное чувство. Ничуть не меньшее, чем его собственное.
- Тогда, должно быть ты будешь рад подарку.
И Олеля сложила лодочкой ладошки, на которых тут же драгоценными камнями вспыхнули две искорки. Живые и теплые они мягко мерцали белым пламенем.
- Это дар самого Белобога, - прошептала Олеля, вместе с ним разглядывая трепетание огоньков, - Наша возможность родиться снова. Может под небом дальних стран или в другое время - никто не скажет, как оно выйдет, но точно рядом друг с другом. Согласен ли ты? Решишься ли испытать Судьбу и вновь познать радости и горести человеческой жизни?
Беригор взглянул на девушку. В ее глазах уже читалось согласие с любым его решением, но он-то знал, как хотелось Олеле прожить полновесную жизнь. С трепещущим сердцем предстать перед свадебным алтарем, покачать на руках долгожданное дитя, восторженно наблюдать за первым шагом и словом...
- Я так хотел бы вновь встретить тебя, - медленно ответил князь, пропуская сквозь пальцы шелковистые русые локоны, - Полюбил бы пусть и в иноземном обличии. Но страх, что не смогут пересечься наши пути, терзает сердце. А вдруг все же мы родимся по разные берега морей?
В голубых глазах мелькнуло облегчение. Девушка чуть развела ладошки и князь увидел, как от одной искорки к другой протянулась сияющая нить.
- Она поведет нас навстречу друг. Свяжет воедино и не даст далеко уйти. Да, не буду лгать - по глупости или незнанию можно потерять земное счастье. Но стоит нашим душам вновь покинуть тело - тут мы и воссоединимся.
Князь осторожно поднес раскрытую ладонь ближе, и одна искорка огненной бабочкой перелетела к нему. Нить засияла ярче, но послушно растянулась и даже не истончилась совсем.
- Тогда готов хоть сейчас подарок опробовать.
Сладкий, долгий поцелуй стал молодому князю наградой. Девушка ловко поднялась и помнила его к озеру, что плескалось в каком-то десятке шагов от них. Теплая, как парное молоко вода обняла ноги. В прозрачной влаге разноцветными тенями мелькали небольшие рыбки, и до последней песчинки было видно пологое дно. Олеля остановилась лишь когда вода достигла пояса. Нежно обвила свободной ручкой за талию и, словно опасаясь, что он передумает, быстро произнесла.
- Значит - готов?
- Готов, - улыбнулся ей Беригор. Страха и правда не было, лишь предвкушение начать все заново. За спиной остались дети и женщины, нашедшие свое счастье, и туманные образы посланниц Белобога, что продолжили свой путь по земле, помогая и наставляя людей на добрые дела. Его же дорога только начиналась, и бывший князь Серединных земель был как никогда готов последовать за Судьбой.
Склонив голову, он поцеловал приоткрытые губки. Уже зная, что делать, соединил их руки и опустил вниз. И широкая волна божественного света взметнулась от воды к самым небесам, ослепила, затопила собой все вокруг, а потом рухнула вниз, стремительно увлекая за собой в неизвестность. И последнее, что запомнил Беригор - ощущение тонких, теплых пальчиков в собственной ладони.
***
Снова и снова Саид пытался счесть все цветы и листья, что расцвели на невесомой, полупрозрачной ткани. Выходило скверно! Мастерица, что работала над этой занавесью, была не простой. Из дальних, холодных земель прибыла драгоценная вышивка. И вся тут же ушла в султанский дворец. Тонкая работа была достойна украшать лишь его. А может дело не в мастерстве северной искусницы? Может все от того, что тело дрожит мелким ознобом, непозволительным мужчине его статуса и власти. Но рано или поздно он должен был сделать шаг и отодвинуть расшитую занавесь в сторону. Что ж - пора!
- Мой господин, - старый Озан, главный смотритель гарема и один из немногих кому Саид верил как самому себе, церемонно поклонился и без лишних слов повел его в нужном направлении.
Тихо и пусто было кругом. В этом крыле наложницы разрешались от бремени. Но последнюю, кого бы он хотел навещать тут была его любимая Лале, нежный тюльпан, пленивший разум и душу. Юную прелестницу с глазами , цвета глубокого синего моря, доставили в его дворец семь лет назад. И стоило услышать нежное воркование этой птички из садов благодати*, увидеть, как тонкие пальчики ласкают струны танбура*, как перестало его сердце принадлежать иным женщинам и ему самому. Великий султан Саид Первый прозванный Непобедимым оказался повержен. Но не полчищами воинов Черных Гор, а любовью. Самым грозным и не ведающим пощады противником.