Мысли, как песчаные демоны, вихрями носились в голове. Где спрятать, как обмануть, кого выбрать в помощники... Сотня и сотня планов сменяли один другой. Были среди них жестокие и безрассудные, запутанные и хитрые в своей простоте. Но ни один не казался достаточно надежным и приемлемым. Тельце должны вознести на погребальный костер с открытым лицом, чтобы каждый мог убедиться - наравне с простолюдином, султан обязан блюсти закон. И как не крути, требовалось мертвое дитя такого же возраста. Заменить одну жизнь другой? Он был беспощаден к своим врагам, но не к невинным детям!
Глухая ночь окутала дворец плотной пеленой тьмы. Лишь стража попадалась навстречу, пока Саид стремительно шел в свои покои. И никто из воинов не заметил и тени тех мыслей, что обуревали разум. Лишь крепко захлопнув за собой дверь, султан позволил себе снять маску равнодушия и отстраненности. Этой ночью не видать ему сна! И покоя не будет до тех пор, пока не придумает, как спасти Мурада.
Тихий стук прервал его уединение перед самым рассветом. Смяв покрывала и сильнее растрепав волосы, будто бы он спал, Саид направился к двери. Уж кого не ожидал увидеть, так это своего ближайшего друга и советника. Паша Арслан ибн Ахмед был частым гостем здесь в дневное время. Но что за нужда могла вынудить мужчину покинуть молодую жену и нанести столь ранний визит в господские покои?
- Мой господин, - поклон был лишь формальностью, - Я готов предоставить доклад по делу мятежников.
Все бы ничего, но Арсалан уже приносил ему свитки с именами предводителей. Однако Саид без единой секунды промедления сдержанно ответил.
- Давно пора. Проходи.
И дверь вновь захлопнулась, оставляя безмолвную стражу по ту сторону. Арсалан же уверенно прошествовал к своему излюбленному месту - низким пуфам у стола, за которым они часто любили разыграть партию другую в тавлу*
- Горе у меня, мой господин, - мужчина коснулся центра груди в скорбном жесте, белоснежный тюрбан на мгновение качнулся вниз, - Прошу, раздели гнетущие сердце тяготы во имя старой дружбы. Выслушай меня!
Не львом* - песчаной лисицей за глаза звали Арсалана. Не только за гибкую, ловкую фигуру, но и пронырливый ум. Саид часто благодарил Аллаха, что мужчина был ему верным другом. Хитрость паши не раз добром служила Империи.
- Говори! - не зря этот умный лис в зеленом кафтане решил беседу в неурочный час завести. Нет, не зря!
- Мой добрый слуга, Сулейман, терпит невыносимую муку. Его жена пять дней назад разрешилась от бремени, даровала счастливому мужу двоих. Девочка оказалась крепкой и здоровой, а вот ее брат так и не подал голоса. Странное творилось с ребенком! Будто спал он, не желая взглянуть на этот мир. Ни щипки за щеку, ни прохладная вода не могли пробудить его. Милость Аллаха безгранична и душа мальчика отправилась в сады благодати этим вечером. Сулейман в печали, а его жена и вовсе ума лишилась. Требует у неба сына назад, живого и здорового.
Цепкий взгляд следил за каждым его движением. Ловил малейший взмах ресниц. И Саид не стал таиться от друга.
- Как узнал?
Арсалан повел плечами.
- Не только лишь тебе дорога сладкоголосая Лале. Доброе сердце заслуживает счастливой жизни.
Ревность щелкнула острыми зубами, но Саид решил подумать об этом позже. Сейчас главным было спасение его сына. Оставшееся утро они провели в беседе, плодом которой стал наименее горький для всех план.
День же они принесли в жертву тщательных приготовлений. Где удалось, Арсалан заменил кровь на золото. Свидетелей рождения Мурада было немного, а лучше бы не оказалось совсем. Повитуха вдруг жить на окраину Империи собралась, а одна из ее помощниц и того дальше. Прямиком в сады благодати. Да простит Аллах ее чрезмерную алчность.
Солнце едва коснулось своим раскаленным боком горизонта, а султан уже спешил обратно.
Его Лале находилась все в том же положении, котором он ее оставил. Лишь новый цвет покрывал и шелкового халата девушки свидетельствовал о заботе Озана.
И вновь руки любимой судорожно сжались вокруг их сына. Однако в этот раз Лале не смотрела столь испуганно, в ее глазах сквозила надежда и ожидание.