Ратимир хмуро глядел на оборотня. Знала княжна, что ее брат не очень-то был рад предстоящему союзу. Отцу, правда, не перечил, но и поддержки своей не высказывал.
Волк рычать перестал. Но княжна чувствовала, как напряжено его сильное тело.
- Ратимирушка, - еще раз позвала Лана молодого княжича. Тот нехотя опустил меч.
- Не успел гость на порог ступить, а уже и гостинец себе выбрал, - буркнул недовольный юноша.
Волк глухо заворчал. Еще раз, будто утверждая свое право, лизнул ее щеку и, выпутавшись из рук, направился в ту сторону, откуда появился. Намерено прошел в одном локте от княжича. Еще и фыркнул!
- Иди-иди, штаны только покрепче завязывай, - проворчал Ратимир. Но меч в ножны спрятал.
- И не сиделось тебе, сестрица под матушкиным крылом, - обругал ее княжич, когда оборотень совсем скрылся, - А если бы Зоряна не попросила найти тебя, а? Да это чудище двуликое твою шейку одним зубом перекусит! И куда стража глядит?
Горькая обида от несправедливых слов мигом затопила сердце.
- Ничего и не перекусит! Яр хороший! И волк у него совсем не чудище! А мягкий и красивый очень!
- Красивый, красивый, как мерин сивый, - ворчал брат. И уж совсем помрачнел, когда из-за кустов бесшумно вышел одетый мужчина.
- Видно не хватило гостям дорогим внимания, - едко заметил бесстрашный княжич, когда Яр приблизился, - Лезут, куда не приглашали. Да облизываются на то, что и вовсе не про них!
Лана зарделась и сердито шикнула, а Яр вопреки всему усмехнулся. Храбрость юноши пришлась ему по сердцу, которое сейчас мягче воска талого было. Даже в смелых своих мечтах он не надеялся, что княжна так сразу зверя приветит. Готовился к испугу и слезам, а получил ласки нежной с лихвой. Разомлел так, что и не заметил, как Ратимир подкрался.
- Про них иль нет, то хозяин терема решать станет, - с усмешкой взглянул он на юношу сверху вниз. Ратимир был немногим выше своей сестры, однако ладная, крепкая фигура и мужественное лицо смягчали этот недостаток. А уж гордости и смелости в княжиче было и вовсе на полнорослого мужчину.
- Решит, не сомневайся, - в тон ему ответил юноша, - Уж я-то в этом деле пособлю…
- Ратимир! – в тихом голосе княжны явственно звучал страх. А у Яра в груди защемило от нежности и надежды. Неужели так по нраву пришелся?
- Что Ратимир? Сама тоже хороша! Пойдем же. Зоряна, поди, места себе найти не может, - и, подхватив сестру под руку, княжич увел девушку прочь. А Яру напоследок досталось два взгляда. Один – грознее меча из заморской стали, а другой полный сожаления и тихой тоски.
Только первый мимо его прошел и не задел даже, а вот от печали в любимых глазах волк так и завыл в голос. Но в который раз Яру пришлось пойти наперекор своему зверю. Остаться стоять на месте, когда хотелось броситься вдогонку, позабыв обо всем на свете. Но все, что он себе разрешил, это жадно и пристально разглядывать тонкий стан, и мечтать, что однажды его руки сомкнуться на девичей талии, и уведут за собой в жаркую, долгую ночь.
***
Никогда Лана не видела матушку такой сердитой. Узнав, где и с кем была ее дочь, Зоряна готова была тут же к Яру самолично бежать, да расправу устраивать. Злых слов бедному оборотню на десять лет вперед перепало, и ей от щедрот матушкиных досталось.
- О чем твои мысли были, глупая! Нашла, с кем забавы разводить! Это же надо! А отец твой, хорош! Вот надо было ему этих сюда зазывать, а! – причитала Зоряна, не слушая ее жалкие оправдания. Очелье звенело бусинами на каждое сердитое топанье маленькой ножки, а подол сарафана так и стелил по всей горнице.
В иное бы время гнев матушки больно ранил сердце, да только сейчас ни стыд или вина владели помыслами, а лишь страх, что никогда больше ей не встретится с самым прекрасным мужчиной на всем белом свете. Не увидеть золота дивных глаз, не услышать звука густого, сладкого, как мед голоса. И его улыбка… Другую должно быть, радовать будет!
- Сегодня же все расскажу твоему отцу! - решительно объявила Зоряна. Княжна так и похолодела. Если еще и матушка Ратимира поддержит, то Яра могут не только выгнать с терема, но в довесок и в худом обвинить! Грудь еще сильнее сдавило колючим стальным обручем. Не в силах больше терпеть душевной муки Лана закрыла лицо ладонями и громко разрыдалась.
- Это не он… Я! Я ви-виновата! Яр…уйти… А… я…, - дергающиеся губы роняли кривобокие, непонятные слова. Ее знобило, как в лихорадке, и даже теплые объятья матушки не могли отогнать той стужи, что окутала вдруг все тело от макушки и до кончиков ног. Кажется, Зоряна ей что-то говорила, но в ушах стоял такой вой и свист, что ничего Лана понять не могла.