— Это не честно, отец! Неужели ты хочешь, чтобы я занимался непонятно чем с этими обычными людишками в незнакомой мне стране?
— Я хочу, чтобы ты работал там и понял что эти, как ты выразился, людишки, твои подданные. Но они не твоя собственность, скорее наоборот. Ты должен обеспечить им достойную жизнь, тогда и ты сможешь жить спокойно. Но ты не поймешь, как живется простому народу, пока сам не попробуешь пожить в роли обычного работника.
— Значит у меня на выбор либо темница, либо работа, лучше которой смерть?
— Ты все правильно понял. Но смерть, которая лучше этой работы для тебя лучше только сейчас, ведь я отрываю тебя от привычного образа жизни, тебе просто страшно как маленькому мальчишке, пора становиться мужчиной, сын.
— За что, папа?
— За то, что ты мой сын, сын короля, который не ведет себя как сын правителя королевства. Все ступай, на рассвете, тебя сопроводят к повозке, отправляющейся к верфи Эльмана.
Сделав очень злое лицо и стукнув ногой об мраморный пол тронного зала, принц Эдвард убежал к себе в покои. Утром его ждала новая глава его жизни, к которой он был не готов и, затаив глубокую обиду на своего отца не понимая смысла этой поездки он лег спать.
Наутро его разбудил сэр Ларс, лучший рыцарь короля Абрахама, который доставил его к месту отправления. Солнце только начинало показываться на небе, его лучи еще сонно, еле заметно согревали застывшее в ужасе лицо нашего принца, когда устало заскрипели колеса старой повозки, повидавшей много дорого и ухаб и увозившей Эдварда вдаль от замка, где он вырос, в невиданную ему страну делать то, в чем он ничего не смыслит и не хочет.
Рыбацкие корабли собирали в сухих доках на окраине столицы королевства Элизабетты, куда спустя неделю пути прибыл наш временно не принц. Высадив его, повозка отправилась неспешно дальше, поскрипывая своими уставшими колесами. Встав перед воротами доков, даже Эдвард был поражен размахом развернутого тут производства. Тысячи рабочих, словно муравьи двигались в нужном темпе, перенося материалы, собирая корабли всех размеров и мастей, в конце сборки корабль грузили на платформу и мощные волы, вяло отвозили его к месту спуска на воду, где устанавливали мачты и крепили снасти. Везде гремели молотки, жужжали пилы, раздавались крики «Навались» ведь все это было чуждо Эдварду, выросшему во дворце. Он лишь ходил по озеру с отцом на яхте, которую как он теперь думал, построили здесь. Долго стоял наш принц с разинутым ртом, наблюдая за работой всех этих людей, пока его не окликнул страж:
— Откуда к нам пожаловали и зачем?
— Меня направили на работу к мастеру Эльману, его должны были предупредить, дрожащим голосом ответил Эдвард.
— Ну и кто же ты? Тут тысячи людей в день проходят
— Эдвард, сэр.
— Да, про тебя сказали, пошли.
Эдвард собрался было пойти за стражем.
— А вещички твои кто понесет? Ты же не принц в самом деле, воскликнул страж.
— Да, да, конечно, с растерянным видом сказал Эдвард, и, схватив свою сумку опустив голову побрел за этим странным для него человеком. Так и пришли они к кабинету хозяина верфи. Дверь была закрыта на замок. Пришлось искать мастера на сборочных площадках. Наконец подошли они к одному из готовых к отправке кораблей, вокруг которого бегал человек, что-то крича и размахивая руками. Это и был мастер Эльман. И тогда стражник обратился к мастеру и сказад:
— Мастер Эльман, вот привел, как Вы приказали, Эдвард, в ученики к Вам.
Услышав это, Эльман схватил принца за руку, подвел к кораблю и, указав на него, спросил:
— Что тут не так?!
— На вид все в порядке, корабль как корабль, не зная, что еще сказать, ответил принц.
— Как это в порядке?! Ты разве не видишь, что наложили один слой краски вместо двух?! Как это можно не видеть?!
— Но сэр, я первый день…
— Мне все равно, будешь убирать мусор и опилки в этом доке пока не научишься отличать слои краски. Через 2 недели проверю. Выдайте ему форму, тряпок и швабру. И вызвать ко мне главного из цеха покраски!
Сказав это, Эльман удалился к себе в кабинет, а за ним побежала его помощница, теряя на ходу документы.
Получив свою форму и инвентарь, наш принц принялся убираться, как умел, точнее никак. Хорошо один из рабочих показал ему, как обращаться с метлой и уже вечером, весь в опилках Эдвард, проклиная все на свете, а особенно своего отца, полез в свою сумку за письмами.
— Да к черту все это, пойду отдыхать. И отправился к кабинету Эльмана. Открыв дверь, он бросил письмо с печатью королевы Элизабетты на стол мастеру. Эльман молча, вскрыл письмо и дал указание помощнице.