Фредерик опасался, что одна или другая банда все-таки нападет, поэтому после абордажа заменил шлем на берет, стальные перчатки снял, но кирасу оставил. Когда вечером похолодало, Тодт и Мятый пошарили по кораблю и раздали всем теплую одежду. Фредерик накинул поверх кирасы теплый плащ.
Поскольку корабль сужается к носу, то окружить троих всемером не получилось. И создать преимущество тоже. Одновременно могли сражаться только четверо арабов, и так вышло, что в первом ряду оказались и бойцы получше, и бойцы похуже. Причем с разных берегов, разного происхождения и вообще совершенно разные люди. Для тех, кто способен отличить одних пиратов от других.
«Бойцам похуже» досталась роль массовки. Пока первый из них пытался достать неловко отмахивавшегося Бруно, первый из «бойцов получше» легко справился с швейцарцем. Горец даже и не претендовал на умение владеть мечом, потому что всю свою недолгую жизнь из воинского искусства изучал только работу пикинера в строю. Конечно, он имел представление о том, с какого конца браться за меч, но с такими знаниями против ветерана абордажей долго не проживешь.
В это время второй из «бойцов получше» толкнул второго «бойца похуже», и Фредерик сразу же рубанул того по голове и открылся для укола в грудь. Хитрость удалась, и укол в грудь прилетел сразу же. Но араб не понял, что под теплым плащом осталась кираса, не успел взять защиту и тут же упал с разрубленной головой.
Зарубивший швейцарца пират оказался между Бруно и Фредериком и после удачной атаки отступил назад, не имея возможности контролировать одновременно врагов с обоих сторон.
Бруно отступил назад, на самый нос. Противник шагнул за ним, а Фредерик, перед которым еще падали двое убитых, и их место пока не занял второй ряд, сделал выпад направо и воткнул меч в открытый бок нехристя.
- Сзади! – крикнул по-своему один из «второго ряда», краем глаза увидев бегущего по центральному помосту швейцарца.
Сразу двое отвлеклись на него, оставив Фредерику и Бруно всего двоих противников. Надолго ли оруженосцу пара жалких простолюдинов? Первого он переиграл имитацией укола в голову, разрубил ему правую руку выше локтя и тут же атаковал второго, перехватив меч двумя руками.
Второй, откровенно маленький и слабый, взял верхнюю защиту, но Фредерик просто снес ее «ударом быка» и разбил арабу голову. Раненого в руку тут же добил Бруно. Тот схватился левой рукой за правую, из которой хлестала кровь, и даже не подумал о защите.
Швейцарец мог бы отступить и побежать обратно. Но даже не подумал об отступлении в присутствии Тодта. К сожалению, вокруг него не было строя товарищей с пиками. Может быть, он и справился бы с одним пиратом, но двое ему оказались не по зубам.
Тем не менее, парень погиб как герой и внес свой скромный, но критически важный вклад в победу. Большая разница, сражаться против четверых одновременно или сначала против двоих, а потом против еще двоих. То есть, для оруженосца большая разница. Простому солдату и двоих таких же солдат много, а рыцарь пройдет через четверых солдат и не заметит.
Фредерик, не рассчитывая на Бруно, бросился вперед. Арабы успели помянуть Аллаха, а пророка его уже не успели.
Впрочем, умереть с именем Аллаха на устах и с оружием в руках, это хорошая смерть. Та смерть, о которой они молились последние несколько месяцев. Не та, когда гребец больше не годится, и комит бьет его по затылку и сбрасывает за борт. Любой начальник говорит нижестоящим, что во имя господа погибнуть в бою это лучшая смерть. Но для себя у начальников другой вариант. Хорошо бы дожить непобежденным до преклонного возраста и скончаться, будучи уважаемым главой семьи или даже Главой Семьи. Бабы с детишками рыдают. Друзья и ученики сурово скорбят. Вассалы клянутся в верности старшему из выживших сыновей. Ангелы плачут, хотя уже заждались. И где-то на горизонте Сатана выглядывает из ада. Не для того, чтобы воздать почести, а для того, чтобы убедиться, что на этот раз герой действительно мертв. Каждый начальник желает себе смерти по второму варианту, а подчиненных убеждает, что им и по первому достаточно чести.
Тодт сумел обезоружить противника, но рукопашную проигрывал. Итальянец вывернулся наверх, сел священнику на живот и собрался было душить двумя руками. Тодт не столько увидел, сколько почувствовал как бы порыв ветра, и голова врага свалилась с плеч.