– Лейтенант, вы мне надоели! Если хотите знать, то меня зовут Аленой. Я освобождаюсь в 19 часов по местному времени. И если вас к этому времени не отвезут в какую-нибудь тьмутаракань, вы можете встретить меня в кафе аэропорта.
Так я и сделал.
Странный это был роман. Роман лейтенанта Александра Саранцева и стюардессы «Аэрофлота» Елены Тимашовой.
За время службы в Дальневосточном пограничном округе в Хабаровске мне довелось бывать нечасто. И только последний год мы были близки. Я не обольщался насчет этих отношений. Отлично понимал, что у такой девушки должен быть еще кто-то, кроме старшего лейтенанта с далекой заставы. Вряд ли такая девушка станет связывать свою судьбу с офицером, застрявшим с повышением по службе на китайской границе. И, чтобы не устраивать неприятных моментов ни себе, ни ей, за несколько дней до своего очередного приезда звонил и предупреждал о встрече.
– У тебя есть еще кто-то, кроме меня? – лежа на куче разворошенных простыней, в ночь перед вылетом в командировку на афганскую границу я решил расставить все точки над «и».
Алена настороженно отодвинулась от меня:
– Я тебе давала повода для ревности?
– Нет. Просто такая видная девчонка как ты не может быть одна.
– А себя ты в расчет уже не берешь, Сашенька? – Аленка ехидно усмехнулась.
Было видно, что за этой насмешкой скрывалось внутреннее напряжение. С чего бы это, а?
– За пять лет, что знаем друг друга, мы встречались с тобой…. Да эти разы можно по пальцам двух рук пересчитать, – продолжил я, – А остальное время? Пойми, Лена, ты нравишься мне. И не только как девчонка, с которой просто приятно провести ночь и все…
Ленка поднялась с постели, подошла к окну, отогнула штору.
Черт, почему девчонки так обожают нагишом маячить перед окнами? Вечная тяга всех женщин к эксгибиционизму? Или это неистребимое никакими инквизициями ведьмячье начало вылезает наружу? Стоять в темную ночь перед окном, залитой светом уличных фонарей… Словно во время шабаша, под молочным лучом Луны на Лысой горе.
– Ты такая красивая… – не проговорил – прошептал я.
– Да? она повернула голову в мою сторону.
Даже не повернула – склонила на плечо, как это делают ученые дрозды, удивленные собаки и лукавые кокетки.
– Может, ты еще и женишься на мне? А что!
Аленка прыгнула на кровать с ногами, встала передо мной на колени:
– Вот выйду за тебя, такого честного, отважного, военного – здоровенного!
– И наивного.
– Наивного? Брось, Сашка! Не ты ли затеял весь этот разговор? И не просто так, на пустом месте… Вижу, что ты долго думал над этим. Возьмешь?!
Я встал, подошел к столу, где стояли початые бутылки со «столичной» и шампанским. Водка для меня, «Советское» – для нее.
Налил стопку водяры.
Еленка, забившись в угол кровати и обняв руками поджатые к подбородку голые колени, пристально наблюдала за мной. Золотые волосы почти закрыли ее лицо.
Я выпил.
– Ладно, не мучайся… – бросила она мне из своей засады, – Все вы, мужики, слова красивые говорить горазды. А вот когда до дела – в кусты.
– Ты не понимаешь, – поморщился я то ли от водки, то ли от ее слов, – Это слишком серьезный вопрос, чтобы его можно было решать вот так – с кондачка.
– А кидать мне предъявы – это, как, пустячок?
– Не хватало нам еще поссориться, – примирительно ответил, безрезультатно побродив взглядом по столу, выбирая закуску.
Так ничего и не выбрал, махнул рукой и налил еще одну рюмку.
– Ну что, так и будешь в одиночестве надираться? – Ленка соскочила с кровати, подошла, прижалась всем телом. – Налей и мне. Водки.
– После шампанского?
– А мне завтра не в рейс! Да и вообще, шампанское – для графьев. А мы – простые бабы русские. Что наши мужики пьют, то и нам надо!
Она обняла меня за шею:
– Ну что, Сашка, честный человек – за удачу? За твою удачу… Ты, главное, возвращайся из своей южной командировки живой и на своих двоих. Не боись, подожду. Что такое полгода… Больше ждала. Не дергайся: вернешься – расскажу…
– Ждала? Ты? Меня?!
– Тебя, – ласково и одновременно устало произнесла Алена, гладя мне плечи, – Долго же ты до этого допирал, товарищ старший лейтенант!
… – Чего ты, старлей, замерз? – шутливо подтолкнул меня в бок Руслан Давлятов.
Я удивленно посмотрел по сторонам, возвращаясь к действительности. Никакой тебе уютной комнаты. Вокруг чернел полуразвалившимися дувалами заброшенный кишлак. А вместо овала лица Елены, опушенного золотом волос, рядом торчали хмурые осунувшиеся физиономии бойцов спецназа.
– Девушку свою вспомнил? – в полушутливой форме продолжил Руслан, – Я свою жену уже полгода не видел – все по этим горам болтаюсь. А она у меня в Ташкенте, в консерватории учится. Романтичная, я доложу, была история. Ошский конфликт, кругом стреляют, а у меня – любовь…
– Командир, – подошел к майору его заместитель, – через две улицы от нас замечено движение. Уходим?
– Уходим! – мечтательный тон майора сменился на жесткий и деловой, – Выставить арьергард и боковое охранение. Остальным – к Пянджу! Встречаемся на берегу!
Глава 8
Переправа-переправа, берег левый, берег правый…
Кажется, что хруст сухого камыша гремит на всю округу.
Мы старательно поднимаем ноги и всматриваемся во тьму, чтобы не наступить на очередной поваленный снегом пучок. Но из этого ничего положительного не выходит. И разносится противное «хр-р-р!»
На самом деле этот звук, громом отдающийся в ушах, слышен только нам. Под боком по камням грохотал Пяндж. За этой шумовой завесой можно было не только безбоязненно хрустеть камышинами, но и петь песни.
Странная вещь – человеческая психика в моменты наивысшего человеческого напряжения. Иногда она цепляется за то, что, казалось бы, в обычной жизни воспринимается как совершенно второстепенное. И одновременно игнорирует переживания, которые в спокойной обстановке обязательно произвели бы впечатление.
Во время ползанья по сопкам в районе городка Пархар, я едва не свалился в пропасть. Однако практически сразу же забыл об этом. В то же время долго потом обсуждал с друзьями сидящего на вершине орла, издали похожего гордо подбоченившегося человека в бурке…