Николай, не вмешивавшийся в дискуссию после своей первой и единственной фразы и с углубленным видом чистивший щепочкой затвор автомата, вдруг поднял голову:
— Командир, я свое дело сделал. Я обратно пойду.
— Как обратно, куда обратно? — Саранцев, не ожидая такого поворота темы, удивленно уставился на проводника.
— К своим пацанам.
— Погоди-погоди, а мы?!
— Вон видишь за той скалой верхушки пирамидальных тополей? — ответил Николай, — Там афганский кишлак. Как раз напротив его расположена ваша погранзастава. Селение обойдете стороной, переправиться через реку можно восточнее кишлака, по островам — там брод. Выйдете на берег, возьмите правее — там камни, мину трудно поставить.
— А как же приказ? — бросил Саранцев в ответ.
— Я его выполнил, довел вас до места.
— А дом? Ты же хотел домой!
— Меня дома никто не ждет. Родители умерли, больше родственников нет. Я не хочу рассказывать всю оставшуюся жизнь, почему я был в отряде у «духов» и почему дезертировал…
— Ты забываешь, что ты в армии, а не в партизанском отряде: захотел — пришел, захотел — ушел! И я здесь старший по званию и тебе не отпускаю!
— А я в российской армии не служу, — усмехнулся проводник, — И подчиняюсь только своему командиру. Так что… — щелкнул он языком, — субординация между нами кончилась. Я пошел…
— Никуда ты не пойдешь! — Саранцев вскинул автомат и щелкнул предохранителем, — Сбежать хочешь, сволочь?! Всю ночь сказками меня кормил, и только сейчас свое нутро показал!
Николай улыбнулся:
— Стреляй, лейтенант. Если хочешь. Но смерти я не боюсь. Давно не боюсь. Презрения, непонимания — боюсь. А вот смерти… Если ты в Бога веришь, то знаешь — смерти нет… Я только одному человеку поверил — Руслану. А без него кто мне поверит? Отпусти, добром прошу!
Николай отодвинул в сторону автомат и встал. Саня с удивлением увидел в руках у него гранату — «эфку». Профессиональным взглядом старший лейтенант сразу же заметил, что чеки у нее нет.
«Когда успел?» — досадливо подумал он.
— А ты уверен, что кого-нибудь там найдешь?! — исчерпав все доводы, старший лейтенант выдвинул последний, запретный. — Не пори горячку, Коля, может, нет там пацанов.
— Это в каком смысле? — прищурился проводник.
Во время перехода тема тех, кто остался прикрывать отход, была закрытой. Мысли, что они самой дорогой ценой заплатили за жизни не только важного «духа», но и их, четверых, больно царапали душу. Поэтому гнались прочь.
— Ну что ж… Мне одному на этом свете делать нечего, — добавил он после паузы, — Или я Руслана на земле найду, или он меня отыщет на небесах. Ясно выразился? Извини. Да, вот что еще: когда будешь переходить реку, пусти две зеленые ракеты. «Духов» не бойся: этот кишлак держат ваши друзья.
— Знаю, — раздраженно ответил Саранцев, — Но ты от темы разговора не уходи! Меня не волнует твой статус, но сейчас ты выполняешь задание в интересах СНГ. Значит, должен подчиняться мне, офицеру России, которая в это самое «гэ» входит!
«Блин, — подумал он, — что за время такое? Все за себя, только Бог за всех! Разброд и шатание… Сейчас он свалит, и чего я на этой местности, которую совсем не знаю, буду делать? Офицер со знаками различия российских погранвойск со своими солдатами?! Напорюсь на «духов», не дай Бог, завалят нас всех, а потом сраму не оберешься, когда официальные афганские власти станут показывать наши трупы иностранным журналистам!»
— Коля, — произнес Саранцев вслух, — Ты не станешь отрицать, что по дороге до переправы с нами может всякое случиться. Напоремся на душманов, завяжем бой… Если придется вглубь территории уходить, то я местности не знаю. Нам карты сопредельной территории не доводили! В итоге «духа» я не приведу. Конечно, живым он обратно к моджахедам не попадет — завалю его. Или на мины наскочим…
При этих словах закончивший намаз и теперь сидевший неподалеку Нурулло вздрогнул.
«Ага, сука, — злорадно подумал Сашка, заметивший краем глаза испуг пленника, — Все же боишься смерти!»
— Но задание мы провалим, — заключил он, — по твоей вине, Коля! И потом ты можешь хоть застрелиться, хоть подорваться, но это тебе уже не поможет. И что тебе Руслан скажет на это на том свете? Знаешь, что скажет? «Козел ты, Николай, и если бы у меня была возможность тебя кокнуть еще раз, то я бы это сделал перед строем всех пацанов». А можешь и кокнет. Перед строем погибших пацанов! Откуда мы знаем, какие на том свете наказания предусмотрены…