Они совершенно не сочетаются с его обведенными черной угольной каймой глазами. Словно кто-то хотел сделать летехе макияж, но спешил и бросил дело на полдороге, оставив ресницы недокрашенными. И теперь у офицера придурковатый вид подгулявшего клоуна.
— Черт его знает, чей… — отвечаю ему.
За месяцы службы я уже успел послушать рассказы о непонятных группах вооруженных мужиков европейской и арабской внешности, слоняющихся по горам. Кому они подчинялись и подчинялись ли вообще — оставалось тайной за семью печатями. Сами парни появлялись и исчезали как призраки, а народ чесал репы и сочинял байки про наемников из «Черного аиста».
Позже я узнал, что в Афганистане действительно существовала такая группа, воевавшая против нас на деньги ЦРУ. Названа она была в честь кафе в Париже, явочного места, где собирались джентльмены удачи из Европы и Америки.
У меня на родине был приятель — Сашка Зубков, служивший срочную в Афганистане сапером-разведчиком. Он рассказывал о них:
«Как-то видим, что по соседнему склону ущелья (это на иранской границе было) топает группа. В бинокль посмотрели: человек десять. Ребята рослые, как на подбор — за метр восемьдесят. Одеты под афганцев, но европейцы — это даже в бинокль было видно. В середине группы топает баба, платок-накидку скинула… Стрижка короткая, блондинка. Ну, навели мы на них «вертушки». Те «диких гусей» в лапшу покрошили. После чего мы к ним полезли. «Зачем?» — дурацкий вопрос. За документами и трофеями, конечно. Прикинь, у бабы той (ей лет двадцать пять можно было дать, не больше) все карманы презервативами были набиты. Она у них радисткой была, и штатной шлюхой по совместительству…»
Но то было в Афгане. А что за публика ползала по местным таджикским горам, вообще никому не было понятно. Люди поумнее и поосведомленнее загадочно улыбались: в этом вкусном регионе толклось столько спецслужб — как наших, так и забугорных, что даже при встрече с рогатым чертом с надписью «ЦРУ» на лбу особо удивляться не стоило.
— А ты в это время здесь был? — уточняю у лейтенанта.
Фамилию его напрочь забыл, но особо не расстраиваюсь по этому поводу. Знаю за собой такое качество: если после встречи с человеком не могу вспомнить его имя-фамилию, то и не стоит. Значит, этот человечишко никчемный, ничем особенным зацепиться в памяти не сумел, а посему и не стоит тратить на него извилины. Для таких целей блокнот имеется…
— Нет, я в это время еще в училище учился, — лейтенант застенчиво улыбнулся. — Мне ребята рассказывали.
— А-а… — теряю к офицерику всякий интерес.
За разговором мы подошли к развилке троп.
Одна из них вела к норам «хозяйства» лейтенанта («как же его фамилия? Иванов, Петров, Сидоров?»). Вторая тянулась дальше по вершине, в сторону следующего пункта нашего посещения — «точки» «Сунг».
Глава 2 Через хребет
— Зря ты с ним так, Саранцев. — буркнул через плечо шедший впереди Рукосуев.
Мы двигались по хребту цепочкой, неосознанно стараясь идти след в след.
Во время прошлогодних боев по этим местам ползали и наши, и «духи». И те, и другие вполне могли оставить после себя мины. Я знал точно, что карт минных полей этого участка ни у кого нет, и это сильно давило на подкорку. Хотя до чистого грунта нас отделяла полуметровая толща слежавшегося снега, и не видно было следов какой-либо копки, расслабляться не стоило.
Идти было легко: наст, вылизанный ветрами, держал отлично. На одном из поворотов подполковник сдержал шаг, дал мне нагнать его и решил расставить все точки над «и».
Я ждал этого разговора и был готов к нему. И даже обрадовался, что он начался в «неофициальной» обстановке. Не люблю выяснения отношений в кабинетах. Там сразу все расставляется по своим местам. Он — подполковник, ты — старший лейтенант. Он здесь десять лет, ты еще недавно гадил курсантскими котлетами. Отсель мораль: он начальник — ты дурак. Прав тот, у кого больше прав, и вообще, не лезь туда, где еще ничего не понимаешь.
На «свежем воздухе», в горах, есть что-то от пресловутой поговорки про баню и равенство. Здесь царит дух товарищества и здесь другие авторитеты и ценности.
— Почему зря? — для начала я решил прикинуться «чайником».
— Почему? — несколько даже удивленно переспросил Рукосуев, — Да потому! Развел тут формалистику!
Голос подполковника загустел.
— Этот парень, что он видел в жизни? Его после училища сразу сюда! Ему баб иметь, по театрам ходить а он сидит в норе, корректирует огонь артиллерии, командует урюками, моется раз в месяц и видит одно и то же «кино «Горы»! Его морально поддержать надо! И ты, как старший товарищ, должен был сделать это. Не я — а ты! Поскольку я ему в отцы гожусь, а ты — в старшие братья…