Ветка несколько раз ударилась о стекло и привлекла мое внимание. Дождь шёл уже пять часов, чуть ли не заливая город. А я уже третий час сижу неподвижно на подоконнике и, уставившись в одну точку, потеряла счёт времени. Три часа назад он оставил меня на улице под дождем и ушёл в неизвестное направлении, исчезая из моей жизни. Все его обещания были пустыми словами, а действия… Он играл со мной, с моими чувствами. Для него это было шуткой.
Вода с шумом приземлялась на асфальт, быстро смывая след от дорогих ботинок Блейка, наполняя ту ямку на траве, в которой я испачкала свои брюки, когда у меня началась истерика. Мне было стыдно, что открыла миру свои эмоции, что Блейк видел мои слёзы. Он их высмеял.
Резко я повернула голову в сторону рабочего стола, где в беспорядке лежали стопки тетрадей и книг, которые я вчера начала перебирать, чтобы выяснить, от чего можно избавиться. Но вчера была последняя встреча с Картером, который решил признаться в своей игре со мной и сказать, что я ему никогда не нравилась. Тогда зачем он мне рассказывал о своём дедушке, подарил кулон с нашими инициалами? Может рассказ о каком-то деде был выдумкой? А в подарок он не вкладывал душу?
Я, обхватив пальцами холодный кулон, сделанный из серебра, подошла к столу и глазами начала искать тетрадь в твёрдом переплете с красной обложкой. Но случайно наткнулась на преклонному кнопкой к пробковой доске фотографию четырёхмесячной давности. Эта фотография была сделана в сентябре на дне рождения брюнета с глубокими серыми глазами. Тогда мы случайно нашли будку после боулинга и сделали несколько нелепых фотографий.
На первой нас было четверо: Картеры, я и Джеффри. Блейк приобнял меня и скорчил смешную рожицу, а Элис с блондином поцеловались, поэтому на следующей фотке мы с брюнетом приняли недовольный вид и вздернули носы. А на третьей я неловко улыбнулась в камеру и пожала плечами, обнажая губы. И только сейчас я присмотрелась на фотографию, именно на третью. Блейк, отвернувшись от влюблённой парочки, устремил свои глаза на меня и словно был загипнотизирован. Он не сво… Черт, Энни, прекрати! Ты ему не нравилась никогда! Это всего лишь игра, правила которой тебе никто не рассказывал.
— Даже на фотографии ты подучился идеальным, а так, милый, не бывает, — прошептала я, пальцем проводя по лицу парня. Затем сняв с доски, бросила в самый дальний ящик стола и с разбегу бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Но в темноте я не заметила лежащий на одеяле красный блокнот и поэтому ощутила неудобства на ноге. Притянув коленом тетрадь, я взяла ее и бросила со злостью на дверь. Она, ударившись, упала с глухим стуком на пол.
Я неожиданно ощутила гнев на весь этот мир, на брюнета, что бросил меня, на саму себя, что привязалась к нему и вступила в игру «любовь». Какой же нужно быть дурой, чтобы открыт душу какому-то парню. Я со всей силой ударила кулаками о мягкую поверхность и закричала, что чуть голос не сорвала, и вновь зарыдала, обнимая подушку. Насколько я была слабой, легко представить.
***
Каникулы подходят к концу.
Мне совсем не хочется возвращаться в школу. Наверное, уже все ученики старшей школы Джорджа Вашингтона знают правду. И от этого становится тошно.
Я съёжилась от сквозняка, который я устроила в своей комнате. Открытое окно и дверь освежили мою комнату. Я все эти дни не выходила из своей пещеры и даже закрылась на ключ, изредка выходя по нужде, пока родители не были дома или же были заняты. Мама пыталась со мной поговорить, но я говорила, что завалена дополнительными заданиями по школе или же придумывала что-то ещё. От этого родители ругали меня, что я ничего им не рассказываю.
Но сегодня из терпению пришёл конец. Отправив вместо себя Тома, они попытались меня выгнать из дома, чтобы я купила кое-какие продукты к сегодняшнему вечеру. Я попробовала вытолкнуть из комнаты младшего брата, но все было тщетно: он сначала запрыгнул на мою кровать и отказывался двигаться, затем, когда я, собрав все силы в кулак, подняла его, сполз с рук и схватился за мою ногу.
— Том, прекрати своё ребячество, — сказала я в который раз и попыталась шевельнуть ногой. Но Томми очень хорошо приклеился к ней, что при одном движении я чуть не свалилась вперёд, прямо лицом к полу. После той ночи я плакала несколько раз, пытаясь спрятать свои крики в подушку. Потом почувствовала равнодушие ко всему, что когда-то волновало меня. Но сегодня, увидев брата, я словно на миг вернулась к самой себе. Но только на некоторое время, пока пыталась скинуть со своей ноги тяжелого мальчика. — Я никуда не пойду.