Темноволосый парень с загорелой кожей смотрел прямо на меня; бумажный пакет с едой покоился в его руках. Он не сводил с меня взгляда. Красный свет, падающий с прикреплённых экранов супермаркета, осветил его лицо.
— Во-первых, я Вам не детка, — я понимала, что, скорее всего, он мой сверстник, но это не отменяло того факта, что мы не знакомы. — Во-вторых, мы с братом торопимся. И, в-третьих, не нужно хвастаться тем, что машину Вам купил родитель.
И, наконец, Томми поднял на меня голову и хмуро посмотрел. Я видела в его глазах, что он ещё хотел осмотреть автомобиль. Но нам надо было идти, так как ужин не будет готов без картофеля, и я была жутко голодна. А этот третий лишний только начинал раздражать в этой ситуации.
— Так-то я сам накопил на неё, — ответил парень, открывая дверцу машины и оставляя внутри пакет. — И меня зовут Блейк, — сказал сверстник, медленно подходя ко мне. Неужели ему никуда не нужно было идти? И зачем мне его имя? Познакомится, что ли, решил? Очередной альфа-самец? Нужно уходить.
— Ага. Нам пора. Том!
Я вздрогнула, когда чья-то рука коснулась моего плеча. Я обернулась; передо мной стоял пожилой мужчина с бежевым фартуком, где был вышит нитками красочный торт. Седые густые волосы аккуратно лежали на голове мужчины, а брови удивлённо поднялись наверх. От него пахло печёными яблоками.
— Энни? — с улыбкой произнёс мистер Уильямс. Морщинки заполонили все лицо, от этого мужчина казался ещё милее и добродушнее. — Как давно я тебя не видел! Вы с Блейком куда-то пропали.
Когда мистер Уильямс произнёс имя моего бывшего (никогда не думала, что скажу слово «бывший», ха!), я устремила взгляд на стоящий по среди тротуара фонарь, который городские власти украсили гирляндой. Ночью здесь становится особенно красиво.
— Ты какая-то бледная, Энни, у тебя все хорошо? — мужчина взял меня за руку и повёл в сторону своей пекарни, которую он открыл после выигрыша в лотерее. Он, как только ему стукнуло шестьдесят, ушёл на пенсию и по дороге домой купил билет за доллар. И, к своему счастью, оказался победителем, хотя раньше никогда ничего такого не выигрывал. Медлить не стал, решил открыть свою пекарню и радовать жителей запахом свежего хлеба, который у него поучиться изумительным. К Уильямс даже приезжали с новостей, чтобы рассказать другим людям, живущим не в Сан-Франциско, о волшебном хлебе, который гипнотизирует каждого своим самым вкусным запахом. — Пойдём внутрь. Я сегодня испёк твои любимые «Вишенки».
— Спасибо, мистер Уильямс, — ответила я, надеясь, что он забыл о первом вопросе. Я приняла радостный вид, чтобы показать, что в моей жизни все хорошо. — Много посетителей было в новогодние праздники?
— Ой, даже не спрашивай, — мужчина махнул рукой. — Приходится готовить больше среднего, чтобы всем досталось. Но зато все счастливы. Это радует.
— Я рада за Вас. У Вас действительно отличная пекарня, — мистер Уильямс протягивает бумажный пакет с именной наклейкой. — А «Вишенки»… м-м-м… язык можно проглотить!
— Язык мне не проглатывай, смотри у меня!
— Если Вы просите…
Мужчина добродушно хохотнул и, передав руководство своей помощнице, сорокалетней сестре с объемными кудрями и немного растрепанной челкой. Она энергично кивает и, увидев меня, радостно махает рукой, но её тут же отвлекает только что вошедший посетитель. Девочка лет восьми быстро подбегает к витринам с красивыми пирожными и начинает маму уговаривать купить их ей.
— Я приготовил имбирный чай, давай выпьем, — пожилой мужчина подходит к дальнему столику и усаживает меня на мягкий стульчик. Затем он отходит на некоторое время за чашками, наполненными горячим чаем. — Я вижу, что что-то случилось, Энни.
— Все хорошо, — начала суетливо качать головой и похоже этим самым сдала саму себя, но признаваться не решалась. Сейчас мне необходимо было переварить всю эту ситуацию, которая произошла со мной несколько дней назад, и главное, переварить ее в одиночестве. Но мистер Уильямс, который уже не первый год живет на этом свете, все сразу понял, протянув мне маленькую шоколадку с фундуком. — Действительно все хорошо, сэр.
— Сэр? — повторил мужчина. — Значит, точно что-то случилось.
Я вздохнула и отвернулась к окну, где под Рождество ещё хозяин нарисовал елку с новогодними игрушками. Я закрыла глаза.
— Ты не посмеешь, мистер Картер, — я визгнула, когда мокрая кисточка коснулась моего носа и оставила красный цвет. — Спасибо, теперь я похожа на клоуна.
— На моего клоуна, — весело ответил брюнет, сделав ещё одно движение у моей щеки, пока я пыталась найти вовлечь салфетку в своей сумке. — О, мисс, неужели вы краснеете в моем присутствии, — захохотал парень, успев оставить краску и на второй щеке. Теперь, посмотрев на витрину, ярко горевшую благодаря золотому цвета гирлянде, увидела себя, испачканную краской: на обеих щеках были нарисованы неаккуратные кружки. — Не стоит.