Зато хор с «Бомбардировщиками» занял первое место. Мы и сами получили огромное удовольствие от такого пения.
А вот со своей главной целью пока видимых подвижек нет. Я не знаю, как движется дело с заброшенной мной наживкой у Аганбегяна, доложил ли Вова Каплин о моих идеях своим кураторам. Мария Кузьминична тоже молчит… Ну, да, оно и понятно, путь нетривиальной мысли сложен и тернист. Вряд ли эта мысль сможет в ближайшие год-два обрести хоть какую-то опору даже на уровне района. Для распространения этой идеи поездка в Москву может дать мне очень не плохие шансы.
ГЛАВА 24. СИГНАЛ, ГУДОК, И СТУК КОЛЁС, ПОЛНЫМ ХОДОМ ИДЁТ ПАРОВОЗ
6.00 утра третьего января я на площади Гарина-Михайловского. Посадку еще не объявляли, но народ с чемоданами уже кучкуется в зале ожидания.
Не прошло и десяти минут, как из репродукторов раздался шаркающий женский голос: «На первый путь прибыл фирменный поезд №25, следующий по маршруту Новосибирск – Москва. Просим отъезжающих занять места в вагонах. Отправление поезда через 20 минут». Это и есть «Сибиряк».
Суета с билетами и багажом и несколько минут томительного ожидания. Наконец, раздаются звуки «Славянки»[87] и с ярко освещенного перрона начинается моё первое самостоятельное в этой жизни путешествие. Все быстрее и быстрее пробегают мимо привокзальные строения, семафоры, товарняки, стоящие на сортировке. Впереди двое суток утомительного путешествия.
…
- Ту-дук – тук - тук, ту-дук – тук –тук, - ритмично стучат колёса на стыках рельсов. Холодная черта зари только начинает сдвигать тяжёлое одеяло зимней ночи. Только что проехали Пермь. Стою в коридорчике перед туалетом и жду, когда проводница его откроет, чтобы навести утренний марафет[88]. За окном проплывают заснеженная долина Камы. Чудна Кама при тихой зимней погоде. Редкая птица долетит. Холодно потому что. Зато в вагоне жарко, как в бане. Окна забиты наглухо, топят проводники, не жалея угля. Вот и мается вагонный люд в спёртой атмосфере. Только здесь и в тамбуре можно немного глотнуть морозного кислорода. Все места заняты распаренными попутчиками. Те, что едут давно, уже разделись практически до исподнего, а вошедшие в Перми пока еще не согрелись и суетятся в свитерах и валенках. Одним словом - жизнь кипит.
В коридор заглядывает невысокий худощавый парень, на вид - мой ровесник, что-то знакомое угадывается в его чертах. Волосы средней длины расчесаны на прямой пробор. Пшеничные усики. Высокий лоб явно указывает на незаурядные мыслительные способности. Ба!, это же Павел Самарович мой будущий добрый друг. Интересно, куда он едет и почему оказался в одном со мной вагоне? Почему я его раньше не заметил? Сутки же уже еду. Неужели он тоже в Перми вошёл?
- Привет, не знаешь, скоро это заведение откроют? – обращается он ко мне.
- Да, сам жду с минуты на минуту. Паша, а ты в Перми сел или ночью в Тюмени? Что-то я тебя не видел, хотя мимо меня никто не проходит не замеченным. – Внезапно я понял, что из-за всей этой суеты проговорился и теперь мне придётся либо как-то выкручиваться, либо раскрывать тайну путешествия во времени.
- А ты откуда знаешь, как меня зовут, - с удивлением уставился на меня Павел.
- О, брат! Это история, требующая отдельного и долгого разговора. Я ведь кроме имени много, что о тебе знаю. Вот только не должен ты был садиться ни в Тюмени, ни в Перми. Ты ж в Новосибирске живёшь.
– Я как раз с Новосиба еду, просто у меня полка рядом с проводницким купе, вчера весь день их сортиром пользовался, первый раз в эту сторону пришёл. У тебя боковушка верхняя? – проявил свой аналитический дар Самарович, а у меня нижняя, так что давай с процедурами заканчивай и подваливай. Расскажешь, почему я тебя не знаю, а ты меня почему-то знаешь. А я пока попробую угадать.
- Отлично! Возьмем по чаю, да и расскажу я тебе такое, о чем ты ни за что догадаться не сможешь.
87
«Славянка» - имеется в виду марш «Прощание славянки» комп. Агапкин. Поэ музыку этого марша отправлялся поезд «Сибиряк»