Мне стало интересно: по крайней мере до сих пор ничего с кучей песка не вязалось…
– Ну а ты? – натолкнул я его на мысль.
– А что я? Я ж – мужик! Пожрать всегда горазд… ну и пошёл. А она и давай руки распускать… Ну, у меня это само собой и получилось… Я только стукнул маленько, а она и рассыпалась… Хрупкая такая… Из благородных видать…
«Ой дура-а-ак…», – подумал я.
Ну, как-никак, а первое испытание пройдено: зуб тому доказательство. А уж как его добыли – история умалчивает.
– Ладно, пошли.
– Дык как же? А песок-то?
– Песок? Гм…
Мои инстинкты были мне очень благодарны, а Иван попытался прибить. Я предусмотрительно напомнил про пророчество, брезгливо отряхнул лапки и отправился дальше. Иван, впрочем, тоже горевал недолго. Поняв, что песочная дева вряд ли собиралась его накормить, – а ничего другого ему и не надо было – он благополучно выкинул её из головы. Дурак уже скакал на одной ножке, прикидывая, как будет рассказывать в деревне историю о песчаном чудище, которое он пришиб одним ударом. Что чудище и так держалось на соплях, я предпочёл умолчать.
Вдруг, по лесу разнёсся оглушительный рёв, который, насколько я успел понять, исторг не Иван. Он так и замер на одной ноге, а возле него обнаружился огромный, определённо недоброжелательный, след и обломок когтя. Рядом завывал от боли дракон:
– Ты мне ногу отдавил, растя-а-а-апа!!!
Я мысленно предложил ещё порядка десятка вариантов того, как бы стоило назвать моего попутчика, но вслух сказал:
– О, ужасный… – дракон удручённо всхлипнул, – и непобедимый хранитель… всей этой фигни. Не соизволишь ли ты пропустить на подобру-поздорову? А мы тогда с тобой драться не будем!
На морде дракона проступила смесь облегчения и недоверия:
– А все другие дра-а-а-ались!.. – заскулил он. – Обижали малютку…
Я с любопытством посмотрел на «малютку», возвышающегося над нами метра на четыре, подошёл поближе и доверительно коснулся лапой драконьего хвоста:
– Честное пионерское! – Выдохнул я, как будто лоскут отрывая от своей кошачьей души.
Дракон вытянулся в струнку, отсалютовал нам и даже напоследок помахал красной тряпкой, которая теоретически могла бы служить как пионерским галстуком, так и парусом. В прощальном вое дракона отчётливо слышалось: «Взвейте-е-есь костра-а-ами, синие-е-е но-о-очи…».
Пока дракон обливался слезами умиления, Иван (а не такой уж он и дурак!) сверкал пятками где-то впереди.
– Ну чё, герой! – крикнул я, когда мы поравнялись, – гордись! Ты даже дракона достал! В смысле, победил.
И без того величественная осанка дурака стала напоминать бюст правителя небольшого тоталитарного государства. Больше ничем удовлетворения, полученного от ситуации, Иван не выказал.
– Ну всё, – сказал я, – теперь под горку – и пришли!
Прежде, чем я закончил фразу, Иван был наверху. Взобравшись, я увидел, как он удивлённо рассматривает что-то мелкое, круглое и пёстрое.
– Это что ли какада? – ошалело ткнул пальцем Иван.
Я крайне неуверенно кивнул.
– Дык это ж – курица! Тока, кажись, с петушиным хвостом!
– Но-но, не зарывайся! – пригрозил я, (Я эту курицу красил-красил… А он её курицей называет! Это уже, по крайней мере, индивид! Видовое ответвление, если хотите!) – Ты перо оторви – и свободен!
Но Иван меня уже не слушал. Он с серьёзным видом строил курице рожи, называя её гулей. А когда поймал за клюв, охреневшая от такой наглости птица взбунтовалась и клюнула неудачливого охотника в глаз. Иван взвыл от боли и ударом ноги отправил орнитологическую редкость в бреющий полёт.
Я успел сказать только «мяу!», хотя на языке крутилось несколько гораздо более ёмких эпитетов. Три золотых яйца, на которых сидела горемычная пернатая, выразили всё за меня. Из расколовшейся скорлупы вылетели маленькие бешеные пташки и дурными голосами сообщили Ивану своё мнение о нём, его немеряной силе, неординарной внешности, выдающихся умственных способностях, а также обо всех близких и дальних родственниках по женской линии.
А Иван всё причитал.
Я вздохнул: вот всегда так с этими героями!
Подошёл к совсем не вписывающейся в пейзаж раковине, лежащей у корней векового дуба, хорошенько дунул в неё и деловым фальцетом сообщил:
– Алё, шеф! Запускай сказку, нашёл я тебе героя! Ше-еф? Шеф!!! Тьфу ты, мышина мать! Опять налево попёр, всё б ему песни горланить!
– Ничего и не налево, – послышалось из раковины недовольное мурлыканье, – просто мне тут Ляксандр Сергеич творческое совещание устроил. Что за герой-то хоть? Правда, что ль перед искушением устоял?