Едва он озаботился спиной, как получил кулаком по лицу, на чём мужчина не остановился. Тот лупил обеими руками попеременно. В положении лёжа Максим только и успевал уклоняться головой, пропуская хлёсты по касательной. Но первое же меткое попадание ослепило искрами. Удар, ещё удар. Отключка…
— …Чё-т’ Майор совсем сдаёт.
— Моё к нему расположение не дождётся повода возложить ему венок...
— Глянь, похоже, очнулся…
Максим напрягся раскрыть глаз и первое, что увидел, стал упитанный высоченный парень с длинными волосами и добродушной улыбкой:
— Здорово, Максим. Ну как ты?
Максим обнаружил себя на диване в одной из комнат отдыха. Рядом сидел этот незнакомый паренёк, но звуки выдавали присутствие кого-то ещё:
— Ничё’, оклемается.
— Я Филипп, — указывал на себя здоровяк.
— Да хоть Снежный человек, ему сча’ по барабану! — выкрикивал откуда-то второй голос.
— Я здесь тоже недавно. Извини, что не мог тебе помочь, — сожалел Филипп, — Я всё видел через камеру наблюдения.
— Да ты, Великан, небось, пасьянс раскладывал! — не унимался чей-то голос.
— Я работаю на втором этаже оператором центра слежения в ПТК.
Максим начинал ощущать своё тело: гудела голова, ломило кости, было больно шевелить губами.
— Ну и разукрасили тебя!
— У мя сёня свиданя, — стараясь не использовать губ, бормотал Максим.
— Как зовут девушку?
— Кася.
— Боюсь, Кате твоей придётся потерпеть, — выражал огорчение на лице Филипп. — Думаю, недельку-другую.
— А то и месяцок‼ — выдал голос номер два.
Максиму дали премию и пять выходных.
Следующим утром, в воскресенье, Лиза не унималась. Она крутилась перед зеркалом: на голове малиновая кепка, в руке горшок с фиалкой — в надежде, что Максиму понравится её любимый цветок. Лиза соврала маме, что он попросил себе комнатное растение, и теперь с разрешением отнести цветок, околачивалась возле общей двери в попытках услышать соседа. «Он там!» — уже предвкушала она встречу. Лиза отдышалась, незаметно провернула ключом и заставила себя постучаться. За дверью послышались шаги.
Чтобы вдруг не передумать, Лиза вторглась к Максиму, только открылась дверь. Изобразив на лице улыбку, она повернулась вручить цветок. Сияние радости на лице удалось продержать недолго: Максим со следами побоев неуклюже приветствовал маханием руки. В горле застряли все слова, а глаза сами увели взгляд. Бедненький. Что же ему сказать?
— Красивый цветок, — вернул внимание Максим.
— Это тебе, — протянула она горшок.
Лиза нарочно держала цветок так, чтобы коснуться его рук. Какие у него тёплые и нежные руки!
— Теперь он будет охранять мой покой на твоём подоконнике, — уже в комнате ставил Максим у окна горшок.
— Он волшебный.
— Иначе и быть не может.
Лиза покусывала губы и блуждала взглядом: узнать, в чём дело — вдруг ему нужна помощь.
— А у меня тоже синяки ещё не прошли, — закатала штаны Лиза, чтобы Максим не чувствовал себя одиноким. — Это мои одноклассники решили надо мной подшутить. Они меня не любят, потому что я лысая.
Лиза сняла кепку. Максим посерьёзнел.
— Это от химиотерапии, — пояснила она. — Волосы растут, но как-то медленно.
Присев сам, Максим пригласил на диван:
— Тебя лечили от рака? а теперь-то ты здорова?
— Да, но некоторые одноклассники считают меня заразной…
«Я сама не ожидала, как выболтала ему про себя всё! Какая же я смелая! Женя бы мной гордилась. Мне было просто не остановиться! Настоящая, бесстрашная фея! А он такой понимающий. Он с полуслова меня понимал. Такой умный. И самое интересное — он рассказал о себе. Как работает в казино, как попал туда из-за своего брата, как потом решил остаться в нашем городе. Теперь ему нужно много работать, чтобы оплачивать жильё, но из-за синяков его вряд ли допустят к клиентам. А ещё, когда ему было десять, его родителей расстреляли в машине. Кошмар! Бедненький, мне его так жалко. Если бы это была моя квартира, я бы с удовольствием разрешила ему жить там бесплатно, только б он не переживал из-за своей работы. Как жаль, что я такая бесполезная и беспомощная…»
С недельным опозданьем первая встреча с Катей состоялась. Хоть Максим предупредил о синяках, девушка всё же настояла на свидании. У книжной лавки та приняла цветы и неожиданно кинулась на шею:
— И где же тебя всё это время носило?!
— Искал возможность выглядеть мужественней, — выдал заготовленную фразу Максим.
— По тебе и видно. Мой забияка! — чмокнула в щёчку Катя.
Отпрянув, невысокая девушка сдула длинную чёлку со лба:
— Знаешь, а ты ведь очень похож на моего папу! В молодости…
Оказалось, всё это время Максим тревожился напрасно: девушка показалась невзыскательной и приняла главенство в общении на себя. Друг Роман всегда предостерегал говорить о заумных вещах, компьютерах и прочей «мудрёной чепухе», потому, чтоб не спугнуть её при первом же свидании, Максим предпочёл больше молчать.
Катя рассказала, что работает гидом интуристов в фирме отца, поэтому приготовила Максиму обширный городской обзор, рассчитанный на три дня. Максим осторожно намекнул, что обойтись можно и одним — история и культура его мало интересовали — но под конец встречи, находясь под впечатленьем, признался, что всё-таки город знает скверно, и попросил на будущей неделе продолжить. Так впервые в сознательном возрасте Максим не сдержал обещание, решив Катю с Романом не знакомить…
Из-за следов побоев Максим не мог обслуживать клиентов казино, зачем его временно перевели в службу технической поддержки, которую здесь часто называли техотделом. Что с ним делать, там не знали. И для начала отправили с грузчиками расчищать на первом этаже вспомогательного корпуса складское помещение, чтобы уже на освобождённое место выгружать новые игровые автоматы, которых коллеги называли слотами. Отныне Максим работал не по сменам, а пять дней в неделю.
Несколько раз в день навещал Великан-Филипп, чьё рабочее место располагалось этажом выше. Вместе они обедали, обсуждали коллег и руководство. В Филиппе удивляла лёгкость отношения к обязанностям. Свободолюбивый и легкомысленный настрой Филиппа не омрачали никакие нравы начальства. Тот любил повторять: «Чем больше работаешь, тем больше от тебя требуют», и по возможности старался трудиться меньше. А свои вечные опоздания возмещал тем, что уходил раньше. Этим, как повторял, тот сохранял своё здоровье и жизнелюбие. «А кто, сколько работает в этом бардаке, — твердил Филипп, — всё равно никто не разберёт». В этих словах спустя неделю смог убедиться и Максим, когда новым поручением стали съём старых и установка новых игральных устройств.
— Чего такой озадаченный? — пожаловал на склад вразвалочку Филипп.
Максим, облокотившись на игровой автомат, держал перед собой белую брошюру:
— Сдаётся, в отделе хотят, чтоб я ушёл: велели мне заняться подключением аппаратов и не объяснили как.
— Это всё очень просто, — с клоунскими кривляньями пролистал брошюру Филипп.
— Это я и сам знаю, — вернул Максим брошюру. — Но спешить не собираюсь, буду брать пример с тебя. Сам не уйду — пусть увольняют.
Филипп взял под руку и защебетал:
— Я просто счастлив, что спас ещё одну душу от бессмысленного и унизительного трудового рабства! — И провёл ладонью поверху: — Пусть ангелы трубят! Железяки же подождут! — пританцовывал тот.