– Более чем, – всхлипнула котлетка. Черт, откуда у меня в мозгу всплыло это сравнение? – но меня зовут не Параша. Я Прасковья.
– Мне по барабану,– оскалился я. Девка злится. Прекрасно, замечательно. – Тебя будут звать, так как я хочу. Кстати, я буду великодушен. Зарплату ты все же будешь получать. Долг буду списывать из премий и за услуги определенного рода.
– Обрыбишься,– вспыхнула щеками Прасковья. Имя красивое, Паня, значит. Ну – ну. Злючка, ноздри раздувает. А она не такая уж и страшная. – Мы про услуги не договаривались.
– Ах ты, маленькая извращенка,– наслаждаясь ее эмоциями хмыкнул я, склонившись к пунцовому маленькому уху моей жертвы.– Я имел в виду сверхурочные и работу в выходные. А ты о чем подумала, пухлая ты бесстыдница?
– Об сверхурочных и подумала,– жалко пролепетала Паня. Все же я смог ее вывести из равновесия.
– Да, а мне показалось… Сиськи у тебя, кстати, ничего такие,– ухмыльнулся я, выпуская ее из зоны своего влияния. – Я подумаю над твоим предложением.
– Вы скот,– хрипло и зло выплюнула Параша.
– Это я уже слышал не однажды. Ничего нового,– нервно хмыкнул и пошел к двери, не оглядываясь. – Завтра в семь. Не опаздывай, котлетка. Иначе накажу. У меня в шкафу лежит плетка, которой я порю нерадивых сотрудников.
– Когда я вырасту, у меня тоже сиськи вырастут,– донесся из мрака квартиры басовитый шепот. Подслушивали, значит эти личинки сатаны. Они мне не понравились, от слова совсем. Но девчонка показалась мне жутко знакомой. Отмахнувшись от идиотских мыслей я зашел в лифт, нажал на кнопку партера и…
Прасковья
– Мам, там это, ну…– я вздрогнула, и наконец отвела взгляд от захлопнувшейся за мамонтом двери.
– Вов, давай позже, – вздохнула я, сделала шаг в сторону кухни и обмерла на месте от жуткого, сверхъестественного воя, несущегося из коридора. Звук холодил кровь в венах. Вовка взял резукий старт, но я успела ухватить ешо за шиворот. Долгте годы тренировок все же сделали меня супер – женщиной. Но так и не смогли сделать строгой матерью.
– Ты сказала, позже,– напомнил барахтающийся в моих цепких ручонках отпрыск.– Да ничего ему не будет, дядьке этому. Ну, почти ничего. Мы с Вареником там кнопку первого этажа немного усовершенствовали. Чутка, и чего так орет он. Наш охранник и то смелее оказывается.
Я больше не слушала сына, выскочила в подъезд и бегом ломанулась по ступеням вниз.
Мой новый начальник сидел на ступенях, и сначала я не узнала в ужасном гуманоиде цвета первой майской зелени, самоуверенного и хамоватого красавца. Слишком растеряно существо, сидящее на лестнице трясло головой и терло, отчего – то, слишком красные глаза. И не могла же краска так изменить Глеба Егоровича. Что – то я не помню, чтобы у чертова гада веки были как у страшилищи Вия, да и губы …
– Это просто краска,– вякнула я, и тут же заткнулась, потому что взгляд налитой кровью уперся мне куда – то в район переносицы, и если бы можно было убивать таким вот взглядом, я бы уже валялась у ног Седова хладным трупом.
– Вам даже идет,– раздался за моей спиной басок любимой дочери, значит и Вовка где – то рядом.– Вы похожи на супер – Халка. Вон, даже уши выросли. Красота.
– А по моему на Шрека,– пискнул Вовасик. Господи, когда нибудь я сойду с ума. Скорее бы уж. Хоть бы, хоть бы. Может тогда не будет так страшнно и сложно жить.
– Кто? – прорычал Шреко – Халк, с такой яростью, что у меня ослабли ноги. – Порву. На одну ногу встану, за другую дерну.
– И чего так нервничать? – дернула плечиком Варя,– краска смоется через три дня, и все. Она не токсичная, мы проверяли на охраннике. Зелень сошла почти уже у него. Зато…
– Господи, замолчи,– простонала я, закрывая дочь и сына своим телом.– Глеб, простите, это же дети.
– Дети? Это не дети. Это… Надо было ноги уносить сразу, не поднимаясь к вам. Но кто же знал… Слушай, это же ты моя жертва. Так рочему я чувствую… – хрюкнул мамонт, потер пальцами зеленую физиономию, на которой стремительно начали появляться огромные красные волдыри. Боже, он ведь аллергик, краска китайская, сто пудово, значит сейчас…
Я не успела додумать. Седов вдруг захрипел и начал оседать на пол. Я метнулась к нему, пытаясь понять, что делать с огромной тушей мужика, задыхающегося прямо у меня на глазах.
– Лопаты у нас маленькие,– прошептал Вовик,– не закопаем. Ма, я за Заей.
Его слова меня встряхнули. Я бросилась к умирающему от анафилактического шока здоровяку, действуя молча, деловито и хладнокровно. Но это я так думала, потому что Зайка мне потом уже скажет, что орала я, как бензопила «Дружба». Упала на колени перед мамонтом, с силой дернула рубаху на его груди. Мелкие пуговицы с дробным стуком разлетелись по небольшому холлу первого этажа. Дотронулась пальцами до мускулистого торса и поняла, что делаю совсем не то что нужно. Черт, руки словно током шибануло, а в голове начали рваться фейерверки.