– И я тебе вчера объяснил – не мечтай. Я даже в детстве не играл в танки,– заржал поганец, открыл дверцу и свалился на шикарное кожаное сиденье, даже не подумав проявить галантность.– Чего ждешь? Мы опоздаем. Оббеги тачку и сядь с другой стороны. Тебе полезно двигаться. Ау, мы опаздываем. Как ты в школе с такой замедленной реакцией то работала, ума не приложу.
Поскуливая от позора, я послушно двинулась вперед. Уж лучше рядом с водителем ехать, и не видеть самодовольную морду самодура – босса.
– Эй, я велел сидеть рядом со мной,– ударил мне в спину выкрик.– Быстро села сзади. Терпеть не люблю непокорных баб.
Я кое-как уселась рядом, стараясь как можно больше увеличить расстояние между нами.
– Да расслабься, никто не посягает на твою честь,– пробурчал Седов, и развалился на сиденьи, наслаждаясь моей паникой. Сдвинулся в мою сторону, наблюдая за реакцией с моей стороны. Она ему определенно понравилась, потому что я вжалась в дверцу, очень мечтая просто выскочить на улицу.
– Ты бы предпочла бежать за машиной, лишь бы рядом со мной не сидеть, – промурлыкал этот огромный хищник.– Как рыцарский слуга, за господином? А, Параша?
– Прасковья,– стараясь не дышать ароматом распаленного самца, выдохнула я.– Меня зовут Прасковья. Постарайтесь запомнить. Я понимаю, что вам это трудно, оперативка маленькая. Но все же, нельзя уж совсем так себя запускать. Гинко попейте, это полезно не только для мозга.
– А то что, проклянешь меня? Ты меня утомила, короче. Языком метешь, как метлой машешь, – сузил глаза Мамонт, придвинувшись ко мне опасно близко. Настолько, что я почувствовала его огненное тепло, пышущее через ткань шикарного костюма, цвета стали. Он оттеняет его глаза. Черт, что за идиотские мысли, и почему мне трудно дышать?
– Вы страшный выдумщик.– вздохнула я.– Кроме того. Я сама проклятая, а это значит, что …
– Приехали,– хмыкнул Глеб Егорович, перебивая мою идиотскую речь, выданную поплывшим мозгом. Господи…
Лимузин остановился возле самого дорогого ресторана города, и теперь я жутко жалела о выборе костюма. Слишком пафосное заведение. Я буду выглядеть в нем чернавкой, если меня вообще пропустит фейс-контроль в слишком пафосную харчевню для толстосумов.
– Прибыли. Параша, ты меня начинаешь разочаровывать,– поморщился Седов и мне показалось, что выглядит он как – то неважно.– Ты медлительна, туго соображаешь и совершенно не умеешь одеваться. Надеюсь, что хоть с языком ты справишься.
– На что вы опять намекаете? – тупо спросила я. Черт, ну как у него так получается, делать из меня круглую дуру.
– На то, что, твой английский, хотя бы, не такой ограниченный, как спекшийся орех в твоей черепушке. Вытряхивайся из машины, в конце – концов. Мы заставляем турков ждать. Ох…
– Вам плохо? – напряглась я, прислушиваясь к громкому бурчанию живота новоиспеченного шефа.
–Мне хорошо,– зло рявкнул мамонт, открывая дверцу лимузина. Но выглядел он сейчас прям вот вообще не ахти. – А будет еще лучше, если вы, наконец, перестанете идиотничать. Ну…
Я послушно начала выбираться со своей стороны, но запнулась о бордюр, и полетела вперед. Выставила вперед руки, понимая, что падение неизбежно. Чертов водитель Седова припарковал низкий лимузин слишком близко к поребрику, не удивлюсь если специально, и это очередной коварный план моего мучителя.
«Конец колготкам» – успела подумать я, прежде чем приземлиться на четвереньки, став похожей на огромную толстую собаку, всхлипнула от боли в разодранных конечностях. И от позора, потому что меня вдруг оторвало от земли, и я зависла в воздухе, как паршивый котенок.
– Вы это на зло? – приподнятая бровь начальника явно не означала сейчас ничего хорошего. – Господи, что обо мне подумают партнеры, когда я явлюсь на деловой обед с существом больным асфальтной болезнью в последней стадии. Решат, что я жлоб и крохобор, увидев вашу потрепанную персону, Параша. Вы знаете, это имя идет вам несказанно.
– Я Прасковья,– вякнула я, наконец почувствовав ступнями земную твердь. Проклятый мамонт разжал руку и снова охнул, издав при этом странные звуки, похожие на гул турбо – реактора.– Вы, кажется, опаздывали?
– Прасковья, у вас юбка,– простонал чертов мерзавец, но я уже зашагала вперед, не оглядываясь на гудящего организмом сноба и мажора.
Услышала за спиной тяжелые, шаркающие шаги. Странно, раньше я вроде не замечала за этим цветущим чертякой, что он чуть ноги волочит.
– Паня, но юбка…
– Мы опаздываем,– поморщилась я. Терпеть ненавижу, когда меня Паней зовут, уж лучше Понькой как зайка. О чем думала моя мама, называя дочь Параскевой, я не знаю. Жить с этим именем оказалось сущим адом. Как меня только не обзывали в школе. А теперь еще мамонт со своей Парашей. Давно собиралась имя сменить, наверное пришла пора.