-И что нам теперь делать? – Резонно спросила Варя. – В школе они нас ловят, дом почти вычислили. Может и вправду в полицию позвонить?
-Я думал об этом. – Ответил Тимка. – Даже рассчитал вероятность благоприятного исхода для нескольких тысяч сценариев. Нет. Так ничего не получится. Это же не простые бандиты. Я даже пока не очень понимаю, что они пытаются сделать. Но здесь, похоже, нам с тобой уже не справиться.
-Что это значит? – Удивилась Варя.
-Думаю. – Ответил Тимка, по лицу которого и вправду было заметно, что он думает.
-Вот скажи, - внезапно пришел Варе в голову вопрос, – ты очень умный, а всё время улыбаешься. Моя одноклассница говорит, что улыбаются всё время только дурачки. Если что, я с этим не согласна, она жутко серьезная постоянно, даже разговаривать с ней неловко, но по количеству ума она даже рядом с тобой не стояла…
Варя почти запуталась в том, что хотела спросить. Да, и спрашивать это у Тимки ей было жутко неудобно. Казалось, что он сейчас покажет на неё пальцем и закричит: «Влюбилась!» А она ничего такого даже и не думала. Ей вправду было интересно, что ответить этой зазнайке Таньке Смирновой, когда она снова будет рассказывать про Тимку.
Но Тимка ничуть не смутился. И даже понял, что хотела спросить Варя.
-Я это называю «ментальная чистоплотность» - Снова совершенно открыто улыбнулся он. – Вот смотри, мы же не любим общаться с теми, от кого плохо пахнет, кто неопрятно одевается или сквернословит.
Варя поежилась, представляя то, о чем говорил Тимка.
-У вас люди вообще очень редко улыбаются. У всех свои проблемы. Ну, и зачем я ещё буду пугать их своей угрюмой физиономией? Я же умылся, почистил зубы, оделся подходящим образом. И улыбка – это то же самое. Хмуро смотреть на окружающих, как не почистить зубы. Ты неопрятен в этот момент. Просто, не снаружи, а внутри. Тебе плевать на окружающих, и ты прямо так им это своим лицом и заявляешь. И им тоже становится на тебя плевать. А это плохо, когда всем плевать друг на друга.
-Да… - После короткой паузы, ответила Варя. – Я об этом так не думала. Я думала, что улыбаются, когда хорошо.
-Это работает в обе стороны. – Рассмеялся Тимка. – Когда хорошо, ты улыбаешься, а когда улыбаешься, тебе становится хорошо. Но, конечно, нужно немного потренироваться. Загрустила – улыбнись! И уже не так грустно. А для окружающих улыбка – это вообще бесплатный подарок, который ничего тебе не стоит. Так что не будь жадиной, и улыбайся! Не все, конечно, готовы к тому, что им улыбается незнакомый человек. Некоторые, даже, шарахаются. Но им, видимо, совсем плохо.
Варя улыбнулась. Действительно, стало спокойнее.
-Ну, хорошо, - сказала она, - а что ты имел ввиду, когда сказал, что тут нам уже не разобраться? Нужно будет куда-то поехать? А что я скажу родителям? «Мама, нам с незнакомым мальчишкой нужно уехать, вернусь, когда всё исправим?» А когда исправим, кстати? И что исправим? Ты почти ничего не говоришь, а я окончательно запуталась.
Тимка задумался.
-Видишь ли, - сказал он спустя некоторое время, - ты каким-то образом связана с тем, что происходит у нас.
-А что у вас происходит? Что-нибудь хорошее, или что-нибудь плохое? Вы как там вообще живете? Планету ещё не угробили?
-Не угробили, - засмеялся Тимка, - планета в порядке…
-Но? – Продолжила за него Варя, когда Тимка снова замолчал. – Что не так? Рассказывай, партизан.
-Кто? – Удивился Тимка, - какой еще партизан?
-Тянуть из тебя приходится всё, как на допросе. – Пояснила Варя. – Как можно верить человеку, который от тебя что-то скрывает? Да ещё так неловко?
-Ничего я не скрываю! – Усмехнулся Тимка. – Просто, нужно понять, как тебе рассказать, что происходит. Вы же ещё так мало знаете…
-Ну, началось! – Хитро посмотрела на него Варя. – Ты уж нас совсем за дикарей не держи. Начни рассказывать, как есть. А я переспрошу, если не понятно будет. И давай договоримся, раз уж без меня тебе в этом не разобраться, больше никаких тайн!
-Хорошо! – Хмыкнул Тимка. – Сама попросила.
Смешно почесал голову, и начал рассказывать.
-Как-то давным-давно ученые решили рассчитать вероятность декогеренции волновой функции в гильбертовом пространстве…
-Так, - сразу перебила его Варя, - уже не понятно. Что за пространство такое, и для чего там что-то считали?
-Упрощаю. – Улыбнулся Тимка. - Но так нам дороги домой не хватит, чтобы всё обсудить. Ученые решили рассчитать, почему мы видим окружающие нас вещи именно такими, какие они есть, хотя математическая теория предполагает, что они могли бы быть какими угодно. А было это очень давно. Может быть, уже даже в ваше время.
-Я ни о чем таком не слышала. – Вздохнула Варя. – Впрочем, я и не ученый.
-Долго считали, потом уточняли, ошибались и пересчитывали. Не одно поколение ученых этим занималось. И вот, незадолго до того, как я к тебе отправился, выяснилось одно презабавное обстоятельство: то, что в гильбертовом пространстве мы считали физически нереализуемым, а значит, к нашему миру никак не относящимся, оказалось способным влиять на вполне себе реализуемые операторы.
Тимка посмотрел на Варю, которая снова хотела его перебить.
-Говоря проще, вероятности оказались управляемыми. Мы можем не только их вычислять, но и заставлять принимать то значение, которое нам необходимо.
-А я-то тут причем? – Наконец удалось вклиниться в сложный поток информации Варе. – Ты сказал, что всё это как-то связано со мной.
-Да, связано. - Ответил Тимка. – Видишь ли, когда мы подгоняем вероятности, последствия этих подгонок распространяются в окружающий мир. И чем серьезнее изменение…
-Тем больше отдача? – Догадалась Варя.
-Именно! – Обрадовался Тимка тому, что Варя начала его понимать. – Я как раз исследовал практические возможности такой подгонки, когда…
Тимка задумался.
-Взял без спросу что-то у взрослых – и всё поломал? – Снова догадалась Варя.
-Похоже, что да… - Перестал улыбаться Тимка. – А ещё оказалось, что последствия корректировки вероятностей распространяются не только в пространстве, но и во времени. Причем как в будущее, так и в прошлое. Видимо, ткань реальности пытается таким образом выровняться, чтобы не образовывать складок, способных привести к сингулярностям.
-Ты рассказывал, про меня. – Напомнила Варя Тимке, который о чем-то задумался, и кажется, начал терять нить разговора.
-А, да! Прости! Я рассчитал… вернее, мы с Серым рассчитали…
-А Серый – это твой друг из телефона?
-Да, Серый это мой agrisapiens.
-Кто? – Переспросила Варя. - Какой сапиенс?
-Это такой искусственный интеллект, который во многом нам помогает. Вот вы ходите с телефонами, которые, по сути – маленькие компьютеры. А у нас это универсальные полевые структуры, которые всегда находятся рядом и обладают свойствами универсального искусственного интеллекта.
-Это, как если бы мой телефон со мной разговаривал? – Спросила Варя. – Так это у нас тоже уже есть.
-Вот-вот, - обрадовался Тимка, - а теперь представь, что прошло 500 лет, и для того, чтобы с тобой поговорить, искусственному интеллекту уже даже телефон не нужен. Он, вроде, как бы и робот, но без твердой физической оболочки. Набор распределенных вероятностей, обладающих собственным сознанием.
-Нет, - сказала Варя, - всё равно не понятно. Но ты меня с ним обязательно познакомь!
-Конечно, - ответил Тимка, - без этого, похоже, уже и не обойтись. Так вот, когда мы с Серым рассчитывали последствия моих корректировок…
-Интересно, что же ты там такого накорректировал, что даже через 500 лет за тобой охотятся…
-Не за мной. – Остановился вдруг Тимка и посмотрел прямо на Варю. – За тобой. Оказалось, что последствия корректировок мало того, что находятся до самих корректировок, так ещё и группируются в одном вполне определенном месте.