Анестезийку захотелось сразу. За водкой он поехал в ближайший супермаркет и долго отирался там среди людей. Возил пустую телегу и вроде бы даже смотрел на какие-то йогурты, на колбасу, подвешенную дубинками, на мандарины, на куриное филе, смотрел на молоко, не совсем понимая, что это и зачем оно. В свою телегу он ничего не бросал, в отделе с готовой едой взял коробку оливье и две сардельки, оказалось, что ему ничего больше не нужно.
У стенда с сыром улыбнулась девушка-промоутер. Она протянула тарелку для дегустации, он проглотил кусочек и как глухой проехал дальше.
Молодой татарин завис на полке с алкоголем, не знал, какой вискарь его устроит: двенадцать лет выдержки или восемнадцать. Он тоже пил это виски и на вкус различал, где двенадцать, где восемнадцать. Но теперь ему было до лампочки, он взял бутылку водки и рядом с ней поставил банку огурцов.
У холодильника с морскими деликатесами стояла бабка, сощурившись, пыталась что-то вычитать на банке с красной икрой. Старуха была маленькая, в клоунских кроссовках, кошачьи брови нарисованы черным карандашом, на голове красная спортивная шапка. Старуха задрала нос и толкнула Сергея под локоть.
– Ты что ж идешь, не остановишься? Ты разве не видишь? Я же старый человек, мне восемьдесят четыре года. Как ты думаешь, могу я что-нибудь тут без очков увидеть? А ну-ка, прочитай мне – это дальневосточная икра или не дальневосточная?
– Левак, бабуля, – сказал он ей про икру и улыбнулся.
Бабка была ржачная, на секунду она отвлекла от болевых ощущений. Но, видно, старушенция была еще и глуховата, поэтому настырно положила банку в свою корзину.
За кассой сидела маленькая женщина непонятного возраста, ее грудь размера 3XL не помещалась в форменный жилет, и он автоматически уставился на это великодушное бюстье. Кассирша фыркнула с презрением и, пробивая покупки, под нос себе бурчала: «Мужичье поганое, как я вас всех ненавижу…»
Кассирша не спешила, очередь двигалась медленно, и он впервые из-за этого не раздражался. Бабку с красной икрой пропустил вперед, и на кассе подтвердилось, что икра у нее никакая не дальневосточная.
– От ты ж собачье мясо! – старуха разразилась. – Кругом обман! Вот Горбачев собака!..
Она отказалась брать подозрительный товарец, но чек уже пробили. Непроницаемая кассирша резко вскинула руку и трубным голосом пропела на весь торговый зал:
– Контролер! Обнуляция!
Раньше Сергей с трудом переносил такие форс-мажоры, он привык высоко ценить каждую минуту своего времени и поэтому избегал очередей и вообще магазинов. Но теперь ему было все равно. Он даже улыбнулся и потом уже, сидя в машине, повторил: «Контролер! Обнуляция!»
За рулем он всегда расслаблялся. Его машина позволяла сбросить стресс. Мощность двигателя – пятьсот лошадиных сил. За три секунды разгоняется до сотни. Проходит трассу за пять минут, уходит под виадук и сразу сворачивает направо в свой поселок. А если разогнаться до двух сотен и направить руль в бетонную опору моста – смерть наступит мгновенно. Больно не будет, даже не успеешь ничего почувствовать, главное – вовремя нажать до упора и прицелиться точно в бетон. Эта мысль успокоила, первый раз он подумал ее в понедельник и потом всю неделю пристреливался к этому мосту, так было легче терпеть эти новые приступы. Боль для него была открытием, раньше он не знал, что есть и такая форма жизни.
Его именьице, еще не обнесенное монументальным заборищем, было видно с дороги. Дом был украшен новогодними гирляндами с головы до ног. Уличная подсветка горела у него весь день. Он увидел гирлянды и подумал, что жена сейчас дома, а все, что он сегодня узнал, – это просто глюк, который он поймал от переутомления. Радость продлилась секунду, потом он заметил темные окна и вспомнил, что гирлянды забыли выключить утром, когда разъезжались в разные стороны.
Дом был мертвым. А с дороги казалось – конфетка, и хотелось зайти, посмотреть на счастливых людей с хорошим вкусом.
Возвращаться домой одному в тишину и потемки было непривычно, как будто пришел не к себе. Он включил свет, сначала в прихожей, потом и в ванной, и на кухне. Скинул костюм, завернулся в халат, поставил сардельки в микроволновку. Пока они разогревались, он выпил первые пятьдесят.
С бутылкой водки и тарелкой оливье он перешел в свой кабинет, там сел за комп, полистал новостишки, покликал соцсети и проглотил вторые пятьдесят.
Курс рубля резко падал, и это означало, что расходы его фирмы возрастут почти в два раза. «Плевать», – подумал он и выпил третью.