Геккончики дрались на потолке, двое загнали третьего в угол и пытались его покусать.
– Интересно, они съедобные? – поинтересовалась Алена.
– Тебе пожарить, душа моя?
– Да, я бы съела… – кивнула Алена. – Кого я только не ела в Тае! Крокодилов ела, саранчу ела, лягушек ела, гусениц ела, и тараканов… О, мамочка! Какие были тараканы! Такие хрустящие! Сейчас бы с пивом…
Сашуля подошел к столу с овальным блюдом, на котором дымились кусочки тунца, и улыбнулся:
– Алена, скушай рыбки.
Макс вышел к столу весь в белом. Он вытащил из холодильника две бутылки прекрасного местного рома. Сегодня уж точно он хотел надраться от души и усадил Алену на ее законное место во главе стола.
– Так… Дорогая, на чем мы вчера остановились?
– Нефтяник уехал… – напомнил Сашуля, – прилетел космонавт.
– Космонавт, да… – приготовилась Алена. – У нас есть еще лаймы?
– Лаймы есть, – успокоил ее Сашуля. – Ишь как тебя на кисленькое потянуло!
– Тьфу, тьфу, тьфу. – Алена постучала по мраморной столешнице.
Космонавт закончил военное училище и тоже, как нефтяник, приехал в отпуск к родителям, погулять и выбрать невесту. Его направили служить на Байконур, обещали квартирку, если приедет с супругой, так что долго ухаживать было некогда.
Он прошелся по местным девушкам с тем очаровательным голодом и напором, который встречается только у молодых военных. Космонавт осчастливил понемножку всех Алениных подружек, а на ней задержался подробно.
– Он был монстром, – сообщила Алена. – Он мог трахаться по три часа без перерыва. Жалко, я была тогда слишком тормозная… я от него уставала, не понимала, какой это супер.
– Вот видишь, – воскликнул Максюша, – три часа!
– Да, и маму, конечно, все это пугало. Говорила: «Хорошие девочки по ночам не пропадают, ты от него залетишь, я этого не переживу…»
Алене было только девятнадцать, какой может быть Байконур? Мама ей все объяснила, обняв Алену, как маленькую:
– Дочка, послушай, раньше, в мое время, это было очень престижно – выйти замуж за военного. Все только об этом и мечтали! Но сейчас совсем другое дело. Армия у нас на грани, прежних денег теперь там не платят… И ты не представляешь, что такое Байконур! Это не космос – это деревня. Условия тяжелые, климат жесткий, выйти некуда… Он там будет гулять и пьянствовать, а если ты еще и родишь – то все, считай, что жизнь твоя пропала.
Алена провожала космонавта на поезд. Они сидели в привокзальной забегаловке и пили водку. Водку в пивнушке подавали в граненых стаканах, Алена сжимала свой стакан в руке и все время, пока не объявили поезд, спрашивала себя: «Могу я не послушать маму или нет?» А космонавт шутил, говорил, что украдет Алену, затолкает в поезд и увезет с собой.
– Прикиньте, – усмехнулась Алена, – стакан у меня в руке треснул.
– Нормально, – кивнул Сашуля. – Тебе стакан сломать – как в воду плюнуть.
Алена видела сто раз в дешевых фильмах про суровых мужиков, как ломаются в руках граненые стаканы, и думала, что в жизни таких банальностей не встретишь. Поэтому она очень удивилась, когда в ее пальцах хрустнуло стекло, и не было ни капли больно, только неприятно оттого, что к ранам прилипала бумажная салфетка и кровь капала на кафель…
– И что? – спросил Сашуля. – Всплакнула хоть?
– Нет… – Алена попыталась вспомнить, но не смогла. – Что плакать? Я поняла, что маму не смогу оставить.
Алена закурила, курить ей очень хотелось, но из-за влажности и жары на этом острове все сигареты стали невкусными. К тому же Макс намешал ром и колу, от этой сладкой бурды ее немножко мутило, она икнула и, сморщившись, приложила руку к горлу.
– Выпьем за маму, – предложил Макс. – Космонавтов в жизни будет много, а мама у нас у каждого одна!
Сашуля усмехнулся и запел:
– «И снится нам не рокот космодрома! Не эта ледяная синева!..»
Космонавт уехал, а через пару недель мама задала неприятный вопрос:
– У тебя давно нет месячных, я правильно поняла? Сколько задержка?
Алена удивилась уже не в первый раз, какая же внимательная у нее мама. И соврала, чтобы себя и ее успокоить:
– Неделя.
– Врешь, я думаю, больше.
Мама сделала строгое лицо и начала говорить шепотом. Она всегда говорила тихо, когда чего-нибудь боялась или очень злилась.
– Я тебя предупреждала: будь осторожна. Тебе вообще не нужен секс, ты не можешь сейчас себе это позволить. Ты меня не послушала, теперь имей в виду – если ты забеременеешь…
Она покраснела, как будто собралась плакать, но не заплакала.