Итак, ночью, за несколько минут до начала пожара Альфреда Максимилиановича видали возле места происшествия. Спрыгнув с товарняка, он направился в сторону лесопилки.
Время было позднее, но я тотчас отбил донесение Федотову с кратким отчетом о результатах проделанной работы и предложением немедленно изолировать Шееля, а также проверить все огнетушители на фанерной фабрике в Краснозатонске.
Ответ пришел утром следующего дня.
«Немедленно вылетайте Краснозатонск. Федотов».
Кудасов лично встретил Трущева на обширном выпасе неподалеку от города. Для середины апреля в тех местах стояла на удивление жаркая погода. Снег уже сошел, поднялась трава, сбежавшиеся на поле местные мальчишки разогнали коров, так что Поджигайло, совершив круг над городом, приземлился героически, без помех. Кудасов, с трудом пробившийся через толпу, собравшуюся поглазеть на первый приземлившийся в этих местах аэроплан, по пути в райотдел, лавируя по непролазной грязи, рассказал:
– Ориентировка из управления пришла под утро. Меня в городе не было, выезжал в район, так что дежурный разбудил Ефимова. Тот не нашел ничего лучше, как в четыре часа утра вызвать Шееля на допрос из камеры. Усек? Начал стращать старика «фактом огнетушителя», потребовал – «признавайся, враг, тебе же лучше будет». Барон спросонья только плечами пожал и заявил, что никакого отношения «ко всякого рода огнетушителям» не имеет и в свою очередь потребовал объяснений – он не понимает, по какой причине у Ефимова «накопился багаж несправедливого отношения к живому человеку?». Он, Шеель, свою историческую миссию выполняет честно и на пределе сознательности. Он предупредил, что партия непременно узнает, до чего довели его бездумно бюрократическое отношение к честному специалисту и желание выслужиться перед начальством.
Ефимов сдрейфил. Он вообще, Трущев, из тех людей, которым только стоит услышать призыв к мировой революции, как они тут же вскакивают, будто желают быть политическим сигналом для всех пролетариев мира, но стоит рядом просвистеть пуле, и его днем с огнем не сыщешь. Однако пролетарии пролетариями, а приказа задержать Шееля не поступало. К тому же после недавнего Пленума ЦК, указавшего на необходимость уважительного отношения к спецам, еще неизвестно как в управлении посмотрят на его инициативу. Он, дурак, отправил Шееля под надзором конвойных на стройку. В цеху Барон попросился в туалет – и поминай как звали. Усек? Сейчас комиссия разбирается с Ефимовым. Его поместили в изолятор, там он строчит объяснительную за объяснительной. Ты пойми, Трущев, я не злорадствую. Дело в том, что во время проверки в одном из огнетушителей действительно обнаружили бензин, а Шееля нет. С кого теперь спрашивать?
На крыльце бревенчатой избы, в которой размещался райотдел, Кудасов вкратце объяснил виртуозность вредительского замысла:
– Этот тип огнетушителя устроен следующим образом – к цилиндрической емкости с жидкостью приделывается маленький баллончик со сжатым газом. При включении сжатый воздух должен выдавливать воду, а в этом случае он бы выдавил бензин. Неизбежно взрывное воспламенение, человек, схвативший огнетушитель, сгорел бы на месте. Вот тут-то и возникает вопрос – были у Шееля сообщники? Или сообщник, которого Барон решил использовать втемную? Задумка отличная – кто-то устраивает очаг возгорания, например, тот же Шеель или его парнишка, а его сообщник хватает назначенный заранее огнетушитель и открывает затвор.
Он тщательно, о прибитую скобу у крыльца райотдела, стер с подошв налипшую грязь и с сожалением добавил:
– Усек, Трущев?
Глава 4
Скрывался Шеель недолго, взяли его в первых числах мая на Дальнем Востоке и тут же доставили в Москву.
Сначала свою причастность к шпионской деятельности Барон отвергал напрочь. На допросах держался с каким-то надменным пренебрежением к собственной участи и подтверждал только те факты, которые были установлены следствием, и то в какой-то иронично-приблизительной форме.
«Свидетели утверждают, что видели, как вы во время проверки сняли со стены один из огнетушителей и отнесли в свой кабинет. Вы подтверждаете этот факт?»
«Если утверждают, значит, так оно и было».
«По какой причине вы совершили побег?»
«Испугался».
«Кто помог вам раздобыть подлинные документы?»
«Нашел на вокзале».
«Где скрывается ваш сын, Алексей Шеель?»
«Понятия не имею. Я не видал его с момента встречи с моим бывшим другом, а ныне классовым врагом Людвигом фон Майендорфом. Мы крупно повздорили и окончательно прервали друг с другом всякие отношения».