— Да. Майну можно обучить любым словам.
— Любым? — переспросил Фадж, и сразу стало ясно, что он что-то замышляет.
— Ну, почти, — ответил я.
— Говорящая птичка, — по его лицу расплылась улыбка. — У Фаджи будет говорящая птичка.
— Постойте, — опомнился папа, — мы ещё не решили, какую покупать. Я лично думал о волнистом голубом попугайчике. Попугая можно выдрессировать, чтобы летал кругами по комнате и садился на жёрдочку.
— А я думала о красивой жёлтой канареечке, — сказала мама. — Канарейки замечательно поют. Всех делают счастливыми.
— Хорошо, — сказал Фадж. — Маме купим канарейку, а папе попугая, потому что у Фаджи будет майна. Пита говорит, они умеют разговаривать, а Пита всё знает.
Папа с мамой посмотрели на меня.
— Откуда мне было знать, что ты хочешь канарейку? — спросил я маму. — А ты попугая? — спросил я папу. — Вы бы хоть намекнули заранее.
— Фаджу будет очень полезно завести майну с образовательной точки зрения, — заявила бабушка.
— Если я научу её разговаривать, она научит меня летать, — сказал Фадж и замахал руками-крыльями.
Тутси икнула и заплакала.
— Кто хочет домашнего печенья? — спросила бабушка, вытаскивая Тутси из детского кресла и похлопывая по спине.
Бабушка великий мастер менять тему.
На следующий день, когда я вернулся из школы, машины не было, и в доме стояла тишина. Поднимаюсь наверх и слышу странные звуки из комнаты Тутси. Дверь была приоткрыта, и я заглянул. Бабушка танцевала босиком с Тутси на руках. И пела:
— Привет, бабушка, — сказал я, открывая дверь.
— Ой, Питер! — Она остановилась и покраснела от смущения.
— Ты что делаешь?
— Нет, не знал.
Тутси ухватила бабушку за волосы и с удовольствием потянула.
— А что это за песню ты пела? — спрашиваю.
— «Ту-ту, Тутси, прощай!» — сказала бабушка.
— В смысле, такая песня в самом деле есть? Ты её не придумала?
— Нет, конечно! Очень популярная песня… была. Когда же это было? Дай подумать… Нет, год не вспомню. Но очень популярная.
Тутси прыгала на руках бабушки: хотела ещё танцевать. Бабушка отдала её мне.
— Теперь ты.
— Я? Хочешь, чтобы я танцевал с ней?
— А почему бы и нет?
— Бабушка! Я в шестом классе. Я не стану танцевать с младенцем.
— Да отчего же?
— Ну, оттого что…
— Брось, — сказала бабушка. — Я спою, ты пляши. — И она запела свою песенку:
Я кружился с Тутси на руках. Бабушка оказалась права: ей нравилось. Она взвизгивала от удовольствия, смеялась, закидывала голову, и очень скоро я уже тоже смеялся, и мы все трое здорово веселились, пока в дверях не появился Фадж.
— Что ты делаешь, Пита?
Я оглянулся: папа с мамой тоже стояли в дверях и смотрели.
— Ну, я… это… я тут…
— Танцевал, — сказала бабушка. — Тутси нравится танцевать, и мы устроили ей танцы.
Она нащупала тапочки под кроваткой Тутси и сунула в них ноги.
Я посадил Тутси в детское креслице и пригладил волосы, готовясь объяснить, что это всё бабушка придумала, а я тут случайно. Но объяснять ничего не пришлось. Поскольку никто не посчитал странным ни мои танцы, ни бабушкину песню «Ту-ту, Тутси, прощай!».
— Знаешь что? — сказал Фадж.
— Что? — спросила бабушка.
— Я видел её. Видел мою майну!
— Где? — не понял я.
— В зоомагазине. Завтра принесём её домой. Ей должны заказать клетку. Она вся чёрная, с жёлтыми ногами и жёлтым носом.
— С жёлтым клювом, — поправил я.
— Нос, клюв — какая разница? — сказал Фадж. — Это самец. И он умеет говорить!
— Что он говорит?
— «Здравствуйте» по-французски.
— По-французски? — спросил я.
— Да, по-французски, — сказала мама. — Он очень культурный.
— Мы ему уже имя придумали, — сказал Фадж.
— Как же вы его назвали? — полюбопытствовала бабушка.
Я думал услышать Пьер или Жак, раз уж он француз.
— Дядя Перьев, — сказал Фадж.
— Дядя Перьев? — не поверил я.
— Да, Дядя Перьев, — повторил Фадж. — Хорошее имя для птицы?
— Э-э… необычное, — говорю.
— И интересное, правда? — Фадж был горд.
— О, да. Интересней не придумаешь.
— Это привилегия? — спросил Фадж. — Да ведь?
— Нет, это не привилегия. Ничего общего с привилегией.