Папа по утрам торчит в университетской библиотеке, а днём работает дома.
— Как продвигается книга? — однажды спросил я, вернувшись из школы.
— Медленно, Питер, — ответил папа. — Очень медленно. Я пока только информацию собираю. Надеюсь к Рождеству закончить подготовку и после праздников начать наконец писать.
Фадж, стоя в дверях, жевал кусок сыра.
— А Доктор Сьюз может написать книжку за час, — сказал он.
— Откуда ты узнал? — спрашиваю.
— Я не узнал, но наверняка может, спорим? Одна рыбка, две рыбки, красная рыбка, синяя рыбка… Вы любите зелёные яйца с ветчиной? Я люблю, я — Сэм-всё-съем!
— Ладно, ладно, — говорю, — хватит.
— Я тут пытаюсь поработать, — сказал папа. — Идите спорить в другую комнату.
Вечером, когда мы смотрели выпуск шестичасовых новостей, показали любимую рекламу Фаджа.
— Ой, глядите, — сказал он, — это мои танцующие коты.
Он бросил Лего и уставился в экран.
— Любой знает, что на самом деле кошки танцевать не умеют, — сказал я. — Это просто компьютерная графика.
— Замолчи, Пита. — Фадж повернулся к папе. — Они рекламируют кошачий корм, собачий корм, человечий корм. Почему же нет рекламы для птичьего корма?
— Хороший вопрос, Фадж, — папа и не подумал отвечать.
— Майны всех стран, соединяйтесь! — начал я придумывать рекламный лозунг для потребителей птичьего корма.
— Как это они соединятся из всех стран? — не понял Фадж.
— Никак, никак.
— Ты разговариваешь как Дядя Перьев, слова повторяешь дважды, — сказал Фадж.
— Это инфекция, — буркнул я.
— Что такое инфекция?
— Не бери в голову.
— Надо кормить Дядю Перьева шоколадом «Шоко», — сказал Фадж. — Если первым делом с утра угостишь любимого шоколадкой, весь день пойдёт как по маслу. «Шоко» вилкозаминирован.
— Нет, нет, — говорю. — Не так. Витаминизирован!
— Я так и говорю. Вилкозаминирован.
— Да нет же. В-и-т-а-м-и-н-и-з-и-р-о-в-а-н. Это значит — насыщен витаминами.
— Прям насыщен? — не поверил Фадж.
— Да. И вообще, нечего верить всему, что говорят по телеку. Правда, пап?
— Да, — сказал папа.
— Вы врёте, когда придумываете рекламу? — спросил Фадж папу.
— Нет, но порой преувеличиваем.
— Как это — преувеличиваете?
— Чуть приукрашиваем, чтобы донести смысл.
— Как это — приукрашиваете?
— Иногда папе приходится растягивать границы правды, — встрял я.
— Спасибо, Питер, — сказал папа. — Отличное объяснение.
— А почему ты так много знаешь, Пита?
— Отчасти потому, что учусь в шестом, а отчасти потому, что умён от природы, — ответил я.
— Почему же тогда у тебя за контрольную по географии тройка с плюсом?
— Потому что мистер Богнер запутал нас дополнительными вопросами.
— Что такое дополнительные вопросы?
— Вопросы, которые учителя задают, чтобы доказать, что ты не так умён, как думаешь, — ответил я. — Когда-нибудь ты с этим сам столкнёшься.
— Но я как раз именно так умён, как думаю! — сказал Фадж. — Вот так-то!
Я не был настроен разводить споры на эту тему.
В пятницу мы с Алексом поехали в центр. Возле кинотеатра остановились поглазеть на афишу «Супермена». Я уже видел «Супермена» в Нью-Йорке, а вот Алекс нет, и мы решили, когда фильм прибудет в город, сходить на него.
Рядом с кинотеатром располагалась художественная галерея. Одна из картин, выставленных в витрине, показалась мне знакомой. Это был белый холст с двумя чёрными кругами в серёдке и красным квадратом в левом верхнем углу.
— Я знаю эту картину! — сказал я Алексу.
— Да чего тут особо знать-то?
Я щёлкнул пальцами.
— Точно! Это картина Фрэнка Фарго.
Алекс пожал плечами.
— Кто такой этот Фрэнк Фарго?
— Отец моего друга. Я заходил к ним, когда он её рисовал. Давай заглянем.
Единственным живым человеком в галерее, кроме нас, была высокая, худая женщина с жирафьей шеей и очень кудрявыми волосами, кудрявей не бывает. Она была очень красивая. Мне нравилась её походка — с высоко поднятой головой и прямой спиной.
— Здравствуйте, — сказала она. — Чем могу помочь?
— Мы хотели узнать про картину, выставленную в окне, — сказал я. — Белую, с кругами.
— Она называется «Гнев Аниты», — сказала женщина. — Её написал Фрэнк Фарго.
— Я же говорил! Я же говорил! — сказал я Алексу, но тот смотрел на полотно без интереса. — Я его знаю, — объяснил я Жирафьей Шее. — Он отец моего друга.
— Правда?
— Да.
— Сколько она стоит? — спросил Алекс.