— Смысл хоккея совсем не в этом, — заспорил папа. — Здесь важно мастерство, расчёт, точность.
— Да, конечно, — сказал Джимми. — Это я всё знаю. Но так клёво смотреть, как кровь отскакивает от льда!
— Кровь отскакивает? — спросил я.
— Ага, — со смаком сказал Джимми. — И блевотина. Понимаешь, тут суть в разнице температуры льда и тела…
— Джимми, я бы тебя попросил! — взмолился позеленевший папа.
— Но это правда, мистер Хэтчер! И то и другое отскакивает!
— Может, и отскакивает, — сказал папа. — Но на игру мы ходим не за этим.
— Я знаю. Но это приятное дополнение.
Папа помотал головой и принялся вносить имена игроков в листок, вложенный в программку.
Джимми перегнулся через меня и потянул папу за рукав.
— Сам-то я не драчун, мистер Хэтчер. Не поймите меня превратно. Наоборот, это способ избавиться от агрессивной энергии.
— Слушай, Джимми, — сказал я.
— Да?
— Замолчи.
— Ладно. — И Джимми замолчал, и молчал до конца третьего периода, до тех пор, пока четверо игроков не затеяли потасовку. Тогда мой друг встал с места и начал орать: «Убей его! Прикончи!» Пришлось тянуть его за свитер, чтобы усадить.
Когда мы легли спать — я в кровати, а Джимми на полу в спальном мешке, — он сказал:
— Я дважды в неделю хожу к школьному психологу. Она говорит, во мне много злости из-за того, что родители разошлись. Учти, Питер: развод — это катастрофа! Следи за предками день и ночь, слушай каждое слово, чтобы они не устроили тебе сюрприз.
Следующие две недели я пристально следил за родителями, искал признаки намечающегося развода. Но ничего необычного не увидел и не услышал и скоро бросил слежку. К тому же всякий раз, когда мои предки спорят, кончается всё смехом.
В феврале отмечали первый день рождения Тутси. Она переняла семейную традицию лупить кулаком по деньрожденному торту. Бабушка считает, что в день рожденья дарить подарки нужно всем членам семьи, а не только виновнику торжества, так что мне досталась четырёхцветная шариковая ручка, а Фаджу — новая книжка Брайана Тамкина.
— Читай! — потребовал Фадж от бабушки.
Она посадила его на колени и прочла очередную историю про Юраю, это один из персонажей Брайана Тамкина.
— Мне очень нравились эти книжки, когда я был маленький, — сказал я.
— Я не маленький, — напомнил мне Фадж. — В следующем году иду в первый класс. А маленькая у нас — та девчонка, у которой день рождения!
Девчонка, у которой был день рождения, сидела на своём высоком детском стульчике и устраивала кавардак. Бабушка подарила ей детскую чашку-непроливайку, из которой ничего не выливается, даже если её уронить. Тутси крутила и вертела эту чашку и наконец, не выдержав, с воплем перевернула её над головой, окатив себя молоком.
— Первый Тутсин день рождения может обернуться полной катастрофой, — прокомментировал я.
— Что такое кастарофа?
— Это когда что-то идёт не так, — ответил я.
— Или когда всё идёт не так, — добавила мама.
Кстати, о катастрофах! Спустя шесть недель Тутси научилась ходить. Поначалу — несколько шажков за раз, от мамы к папе, от меня к Фаджу. Но скоро уже резво косолапила по всему дому, периодически совершая вынужденную аварийную посадку. Если зрителей не случалось, она смеялась, вставала и топала дальше. Если же замечала, что на неё смотрят, поднимала рёв и не умолкала, пока не получит печенье.
Тутси не единственная терпела аварии. Фадж учился кататься на велике. Основной проблемой было слезать. Вместо того чтобы тормозить, этот балбес всё время соскакивал на полном ходу. Я ошибся, пообещав ему только ободранные коленки. Локти, колени, голова и ладони — это уже ближе к правде. Причём каждый день. Но он не сдавался. Ездить в школу на велосипеде стало его идеей фикс. Наконец мама с папой решили, что он достаточно овладел искусством езды, чтобы отпустить его в школу с Дэниелом, который, как и обещал, учился на лужайке, и наука далась ему без единой царапины. Эх, если бы Фадж вспомнил о тормозах, встретившись со стойкой для велосипедов возле школы! Но он, увы, не вспомнил. Врезался в неё, повалил кучу чужих великов, содрал локти и коленки, да ко всему ещё и джинсы порвал.
— Не рассказывай маме, а то она больше не разрешит мне ездить в школу, — попросил он.
— Думаю, мама всё равно заметит, — покачал я головой. — Ты только погляди на себя!
Я отвёл его в медицинский кабинет. Мисс Элиот промыла царапины перекисью водорода, и Фадж завопил. Я его не виню. Я почти ощущал, как жжётся эта дрянь.