— Тебе там не нужен будет парк, — добавил папа. — Потому что у тебя будет собственный участок возле дома.
— Что это — участок?
— Примерно как маленький парк, — объяснила мама.
— Мой личный парк?
— Более-менее личный, — сказал папа, чтобы его унять.
— А как же история искусств? — спросил я маму.
— А что история искусств?
— Ты же вроде собиралась её изучать.
— В Принстонском университете есть факультет истории искусств. Я могу туда ходить.
— Это всего на год, — сказал мне папа. — Посмотрим, как нам жизнь вдали от большого города.
— Вдали-вдали-вдали… — пел Фадж. При нём невозможно разговаривать, неужели они не видят.
— Переезд на следующей неделе, — сказал папа.
— А как же Мэн? — спрашиваю. Мы всегда летом ездим на две недели в штат Мэн.
— «Мэн» пишется М-Э-Н, — спел Фадж. — М-Э-Н.
— Откуда он знает, как пишется «Мэн»? — спросила папу мама.
— Понятия не имею.
— Ну так что с Мэном? — напомнил я.
— Вместо Мэна получается Принстон, — ответил папа.
— Вместо-вместо-вместо… — забормотал Фадж.
— Да замолчи ты! — заорал я. И добавил почти так же громко: — Ненавижу Принстон.
— Ты там никогда не был, — возразила мама.
— Нет, был. Мы ездили в гости к каким-то твоим дурацким друзьям, и они нас накормили отвратным ужином: креветки, грибы и шпинат — всё вперемешку. А я был голодный, но они мне ничего другого не дали. Даже лишнего куска хлеба. Я помню.
— A-а, верно, — сказала мама. — Надо же, я и забыла, как мы гостили у Милли с Джорджем.
— Вечно ты забываешь самое важное!
— Послушай, Питер, — сказал папа. — Мы надеялись, ты обрадуешься переезду. Мы уже там дом арендовали. Вообще-то это дом тех самых Милли и Джорджа. Они на год уезжают в Европу.
— Та старая развалюха?
— Никакая не старая развалюха. Красивый старинный особняк. А нашу квартиру мы сдадим. Так что, пожалуйста, попробуй увидеть в переезде хорошее.
— Хорошее-хорошее-хорошее… — запел Фадж.
— Надо было раньше мне сказать. И про Тутси надо было сказать, как только узнали. Никогда мне ничего не говорите. На вот, — я сунул папе свёрток с Тутси. — Сам держи своего дурацкого младенца, у меня своих дел полно.
Я ринулся прочь из гостиной, по пути от души пнув машинку Фаджа. Пока дошёл до своей комнаты, братец уже ревел.
«Вот и хорошо», — подумал я.
Потом заорала Тутси. «Ещё лучше!»
А следом и Черри подхватил её вой. «Так им и надо!»
Я хлопнул дверью, и карта снова спланировала на кровать.
Я, наверное, заснул одетый, потому что проснулся оттого, что мама трясла меня за плечо.
— Давай-ка, Питер, разденься и лезь под одеяло. Поздно уже.
— Слишком жарко, чтобы укрываться, — пробормотал я.
— Ладно. Хочешь спать одетым — спи, но только сегодня. А кеды всё-таки сними.
— А мне так нравится, — сонно сказал я.
— Хорошо. Хочешь спать в кедах — спи, но только сегодня…
— Лучше всегда.
Это мама проигнорировала.
— Питер, что касается Принстона…
Я остановил её жестом.
— Не хочу об этом говорить.
— Говорить и не надо. Просто слушай.
— Я слишком устал.
— Ладно. Завтра поговорим.
— Всё равно я ничего не могу изменить. Как и с Тутси. Меня никто не спрашивал.
— Но теперь ты против неё не возражаешь, правда ведь?
— Просто привык.
— И к Принстону привыкнешь. Вот увидишь.
Тут она принялась расписывать, в какую школу я буду ходить, но я был полусонный и почти не слушал, пока она не произнесла что-то вроде: «…и братишка твой пойдёт в ту же школу».
Тут я сел на кровати, сна ни в одном глазу.
— Что ты сказала?
— О чём?
— Да вот только что — про Фаджа и школу?
— A-а… Мы водили его на собеседование. И хотя он по возрасту маловат, нам разрешили записать его в подготовительный класс. Так что у него будет ещё год перед настоящей учёбой, ты же знаешь, он уже умеет считать десятками, и алфавит шпарит наизусть, и знает месяцы и дни недели, и цвета… к тому же слово «Мэн» может произнести по буквам.
— Да, да, мы все знаем, что он гений. Но ты ещё кое-что сказала… Что он будет ходить в ту же школу, что и я.
— Верно. Ты пойдёшь в шестой класс, а он в подготовительный. Здорово, правда?
— Здорово? — Ну всё. Я выпрыгнул из постели и схватил свою адидасовскую сумку. — Ты думаешь, прийти в новый класс — это здорово? Я там никого не знаю. И уж точно я не хочу заявляться в школу с маленьким чудовищем. Ты, что ли, совсем ничего не понимаешь? — Я открыл ящик комода и стал кидать одежду в сумку. — На этот раз я ухожу по-настоящему!