— Ты реви-реви, не сдерживайся. — Вера прижалась ко мне, обнимая. — Людям не обязательно думать, что ты железный дровосек. Здесь все свои. — Ее руки похлопывали мою спину. — Вот, видишь, нормальная девчонка оказалась.
— А я чо? — Усмехнулась Ника откуда-то с размытого дивана. — Я ничо.
— Надменная! Надменная! Дубина ты, а не психологиня!
Глава 6
Выбиралась из-под одеяла, словно из-под тяжелой бетонной плиты, расплющившей голову, но для каких-то целей пощадившей и не прибившей меня сразу и на смерть. Думала, жизнь окончена, когда проснулась под утро в туалете с гранулами кошачьего наполнителя в волосах и наощупь поползла к постели. Но настоящее мучение — вот оно. В привкусе кислых помоев во рту, в разрывающей горло сухости, в гудящей паровозным гудком головной боли, сваливающей с ног. Вот оно — испытание почище любых терзаний совести. Просто видеть свое отражение в зеркале и даже не узнавать его…
Черные круги под глазами незнакомого мне чукотского оленевода, паучье гнездо вместо прически, потрескавшиеся сухие губы и предательски дрожащие руки. Неужели, все это я? Ужас!
Но ничего. Будем считать, что все случившееся мне только приснилось. Не знаю, как жить дальше и что теперь делать, знаю лишь одно — работа отвлекает. Быстро приняла ванную, оделась, скатала в калачик еще влажные, тщательно прочесанные щеткой волосы, закрепила невидимкой, схватила сумку и выбежала на свежий воздух.
Борясь с накатывающей волнами тошнотой, направилась вдоль набережной. Пыталась отвлечься, слушая море, разглядывая прохожих и подставляя лицо под по-летнему ласковые лучи солнца. А еще раз за разом прокручивала в голове детали расследуемого дела — все лучше, чем вспоминать, как пришлось вчера возвращать кольцо тому, кто меня предал. Тому, кто обрек на одинокие ночи в холодной постели.
— Варвара Николаевна, — воскликнул дежурный, — вы опять ни свет, ни заря. Суббота же!
— Добро утро, — вздрогнув, ответила я. Слова мужчины ударили в голову, словно колокол. — Работа…
— Выглядите неважно, — полноватый лейтенант разглядывал меня беззастенчиво.
— Не выспалась, — вздохнула, упираясь бедром в турникет.
«Балда. Приложи пропуск» Ткнула сумкой в индикатор и, увидев зеленую стрелочку, решительно продолжила движение.
— Наслышан, — тоскливо произнес на прощание дежурный.
С трудом попав ключом в замочную скважину, отперла дверь кабинета и вошла. Теперь у меня ныло уже все тело. Повесила сумку на спинку стула, расстегнула жакет, схватила тряпку и принялась протирать подоконник. Такое занятие всегда хорошо отвлекало и настраивало на нужный лад. А еще после влажной уборки глаз не раздражали мелкие пылинки, мелькающие под обнажающими солнечными лучами.
Вымыв руки, еще раз взглянула в зеркало: вполне сносно, но на людях лучше не показываться. Вскипятила воду, заварила кофе и уселась за стол. Предстояло теперь только привести мысли в порядок и сосредоточиться. Пожалуй, первый раз в жизни это казалось мне почти невозможным.
— Привет, — на пороге вдруг показался сияющий Лунев. Явно выспавшийся, свежий, гладко выбритый.
Выпрямилась и застегнула жакет на одну пуговицу.
— Привет.
Наверное, мой голос прозвучал как старая скрипучая половица. По крайней мере, мне точно именно так и послышалось. Прокашлялась и потянулась к чашке с кофе.
— О-о-о, — Егор вошел, закрыл за собой дверь и двумя руками взъерошил аккуратный ежик каштановых волос. — Что пила?
Бросила на него испуганный взгляд и обожгла язык большим глотком горячего кофе. Как он догадался?
— Белое вино, — произнесла, поморщившись.
Майор подошел к подоконнику и дернул на себя створку окна. В комнату ворвался запах моря и соли.
— А потом? — Спросил он, усаживаясь напротив.
Мне захотелось сползти под стол.
— Если скажу, разочаруешься во мне, — почти пропищала, припадая губами к кружке.
Лунев засмеялся, и мне пришлось с удивлением отметить, что его голос приятный, низкий и густой, словно расплавленная карамель.
— Не смеши меня, Комар. Я же все про тебя знаю.
— Водку, — призналась, тихонько вздохнув.
Его глаза моментально загорелись.
— Ты? Водку? — Спросил, откидываясь на спинку стула. — И с кем?
Пробежалась взглядом по его сильным рукам, по бицепсам, ясно очерченным под рубашкой. Надо же, пока даже не верилось, что у меня еще может с кем-то сложиться после Альберта. Слишком приучила себя к мысли, что мы теперь «вместе и навсегда». Долго ли буду отвыкать? И смогу ли?
— Я что, на допросе? — Зевнула в кулак.