— Сеня, ты думаешь, я его в минус четыре года родила? Это невозможно.
— Нет, нет, я понял! Это как в футураме, где Фрай сам себе дедушка был! Люба — мой младший старший брат! Ты его родишь потом, а после он вернется в прошлое, чтобы исправить какие-то ошибки!
— Пока он ничего не исправляет, — в голос Мамы вернулись привычные раздраженные нотки. — А только портит все.
— Брат, как здорово, что у меня есть брат! — ребенок неожиданно набросился на Любу и крепко его обнял.
— Сеня! Отойди!
Люба не любил, когда его трогают чужие. Но в данном случае выбирать не приходилось и, наверное, на приступ нежности следовало ответить: он осторожно перебрал волосы на голове ребенка, после посмотрел на Маму и широко ему улыбнулся.
Кажется, сработало. С лица длинноволосого сошли последние признаки страха, а щеки даже не порозовели — они залились густой и алой краской.
— Э, кхм, — Мама смутился и вдоль стены проскользнул к выходу. — Сын, брат. Пришелец. Параллельный мир и прошлое. А-ха-ха. Кажется, я начала сходить с ума. Или это просто дурацкий сон, — бормотал он что-то за пределами комнаты, чем-то шебурша. — Оденься, — длинноволосый появился в дверном проеме и швырнул в грудь Любы ком вещей. — Постыдился хоть бы. Здесь же дети!
"Контакт налажен!" — удовлетворительно подумал он.
Глава 5. Планшет с игрушкой Энгри Бердс
Люба не совсем понимал, зачем в теплом жилище нужна одежда. Наверное, у предков плохо налажен теплообмен, поэтому они думают, что и ему прохладно. Тронутый неожиданной заботой, он спорить не стал и послушно облачился в выделенные вещи. Белый верх из эластичной ткани, с короткими рукавами, и пятнистые штаны зелено-бурого оттенка. Размер великоватый, но, в целом, село хорошо.
— Совсем другое дело, — пробурчал длинноволосый. — Сеня, веди его на кухню. Чаю хоть попьем.
Ребенок за руку потянул Любу к выходу из комнаты; с некоторой опаской он последовал за ним. Так они дошли до крохотного помещения, где Мама гремел посудой и что-то доставал из белого шкафа. Судя по запаху, это "что-то" было съедобное.
Его решили накормить. Отличное решение — после перемещения запас энергии истончился, и Люба дико хотел есть.
"А местные не так уж и плохи!" — подумал он, по примеру ребенка усаживаясь на стул. Перекинул волосы за спинку, чтобы их ненароком не защемило, и, повторяя за Сеней, локти положил на стол. С любопытством осмотрелся: здесь, так же как и в другой комнате, было очень много предметов неясного назначения. Чем-то наполненные пузырьки, тарелки, чашки, огромные ложки висели на стене; мебели столько, что свободного пространства практически не оставалось.
Наверное, предки испытывали особую страсть к тканям: полотна в цветочек висели над окнами, на столе лежал огромный прямоугольный лоскут. Они обтягивали ею мебель, развешивали обрезки на крючки. Более того, часть пола тоже покрывала грубая и толстая ткань. Люба заработал зрачками и незаметно зафиксировал комнату на память.
— А сколько тебе лет? — отвлек его ребенок.
Люба пожал плечами и развел руки в стороны.
— Не понимаешь? — Сеня повторил его жесты.
— Не понимаешь, — согласился Люба.
— Не понимаю. Тебе надо говорить — не по-ни-ма-ю.
— Не понимаю, — кивнул он, записывая новое выражение на внутреннюю память.
Мама с хмурым лицом поставил еду на стол.
— И что нам с тобой делать? — недовольно сказал он.
В ответ Люба предпочел улыбнуться. Он заметил, что длинноволосый как-то странно реагирует на его улыбку, и что чем чаще ему улыбаешься — тем менее настороженно тот к нему относится. Сработало и на сей раз: Мама опять залился краской и отвернулся, схватив металлический сосуд с длинным носиком.
Зажурчала вода — в чашки полился кипяток.
Люба осторожно взял с тарелки интересную пищу: на мягком прямоугольнике с хрустящей корочкой лежало что-то круглое с мясным запахом. Он поднес еду к глазам и зафиксировал на дополнительную память.
— Не выделывайся. Тут тебе не ресторан, — проворчал Мама, поставив ему под нос чашку с горячим темно-коричневым питьем.
Люба перевел взгляд на него и очаровательно улыбнулся.
— Ты не дурачок ли часом? Что лыбишься-то без конца? — длинноволосый показательно закатил глаза.
— Не понимаю, — вздохнул он.
— И я тебя не понимаю. Я, если честно, вообще ничего не понимаю. Ситуация, конечно, сложилась захватывающая и интересная, но мне сейчас совсем не до тебя. И мне не важно, из прошлого ты или из будущего, из другой вселенной или из параллельного мира, и будь ты хоть моим будущим сыном, хоть внучатым племянником или троюродной тетей по линии отца — мне все равно. В мои планы не входит содержать дома мужика. Поэтому, я буду очень признательна, если ты покинешь нас. Желательно, сегодня.