Евгений Князев
СУПЕРКАРГО
Путевые заметки грузового помощника капитана
Глава 1. Начало
По-моему, чтобы стать счастливым, надо иметь, по крайней мере, два условия. Первое — жить в портовом городе и второе — совершить кругосветное плавание. С первым у меня все в порядке — я не только живу, но и родился во Владивостоке, причем, если быть точным, то на улице Тигровой, что выходит к берегу Амурского залива... А вот о втором до недавнего времени приходилось только мечтать. Мечта становилась реальнее по мере того, как я закончил морской вуз (правда, по специальности «Эксплуатация водного транспорта», не дающей мне, в общем, права требовать, чтобы меня непременно послали в далекое плавание). Проработав некоторое время в береговой организации, занимающейся эксплуатацией флота, я попал в управление пароходства, в коммерческий отдел, своего рода штаб, где стягиваются все нити управления работой судов на иностранных линиях.
В этом отделе я почти месяц находился на стажировке. Главный вопрос — о направлении в рейс — был уже решен, надо было только снабдить меня необходимым минимумом сведений, чтобы сделать на судне полезным и, желательно, необходимым человеком. Я уже числился «суперкарго», то есть грузовым помощником капитана. Должность эта введена была на судах, чтобы облегчить работу штурманов и капитана на линиях, где наши суда перевозят грузы иностранных фрахтователей. В обычных рейсах грузовыми делами занимается второй помощник капитана, на новых же линиях, где надо вести массу дел с крупными и мелкими фрахтователями, агентами, сюрвейерами и прочими причастными к погрузке людьми, желательно иметь на судне специалиста, который бы досконально знал грузовое и коммерческое дело, владел иностранным языком, накопил бы определенный опыт в общении с зарубежными коллегами. Такой специалист не только значительно уменьшал нагрузку на капитана и второго штурмана, но и содействовал качественной и сохранной перевозке грузов, что, в конце концов, играло на авторитет судов пароходства, увеличивало рентабельность их работы. Вот таким специалистом надо было стать мне. Скажу прямо, чувствовал я себя далеко не так уверенно, как хотелось бы, но все побеждала неистовая мечта изведать сладкий вкус дальних странствий. Пока за спиной у меня были лишь плавания во время практики в должности матроса, да и то в каботаже. А воображение уже давно рисовало и ослепительно-лазурные просторы южных морей, и экзотические города. Работа? Да, я слышал, она тяжелая, но не боги же горшки обжигают — научимся!
В коммерческом отделе меня готовили к работе на Феско-Индийской линии. Странноватое слово Феско — не что иное, как аббревиатура английского названия дальневосточного пароходства. Давно уже, почти десять лет, как открыта эта линия. Дальневосточные суда ходят в порты Японии, Сингапур, Индию, доставляя грузы иностранных фрахтователей. Линия хорошо освоена, корабли наши завоевали прочный авторитет. Я изучал маршруты, правила работы в портах захода, тарифы и ставки. Читал рейсовые донесения грузовых помощников, работавших на этой линии. Работники отдела, в большинстве бывшие моряки, описывали мне всяческие возможные ситуации в рейсе... но судно, на которое меня назначили, было еще далеко, в рейсе, где-то в Индии. Сидеть в отделе я уже больше не мог. Особенно тяжко, когда заходят в отдел такие же, как ты, парни с отчетами и начинают рассказывать: один о том, как в Бангкоке грузил каучук и паллеты оказались с плесенью, другой — что в Лос-Анджелесе сумел сэкономить несколько сот долларов при погрузке, третий — что в Гонконге...
Мне уже казалось, что я все усвоил, все предусмотрел и трачу время понапрасну. Именно в это время судьба предоставила мне счастливый случай, которого, быть может, я и не успел еще заслужить. Руководитель одного из отделов пароходства капитан дальнего плавания Ю. А. Пудовкин в эти дни уезжал в столицу Малайзии для работы там представителем пароходства. Сам он улетел самолетом через Москву, а вещи его отправляли багажом на теплоходе, идущем в те края. Мне и одному из инженеров отдела поручили доставить вещи Пудовкина на теплоход «Сулейман Стальский», только что прибывший из кругосветного плавания. Теплоход должен был на днях уйти в новый рейс. Портовский автобус, прогромыхав мимо причалов огромного порта, доставил нас к нефтепирсу, где, вытянув нос чуть ли не до середины бухты Золотой Рог, стоял пришвартованный кормой океанский сухогруз «Сулейман Стальский». На голубовато-зеленом борту его крупными буквами было написано по-английски: «Феско-Лайн». Надо ли объяснять, что, еще не взойдя на борт этого красавца, я был бесконечно влюблен в него и с унынием думал о своей судьбе, заставляющей меня прозябать на берегу, в то время как мои сверстники обвеваются ветрами всех морей планеты Земля!
Я знал из радиограмм, что теплоход «Сулейман Стальский» был в морях почти полгода, около месяца он штормовал в Тихом океане, попал в ураган такой силы, что от качки сместился груз в трюмах. Я с интересом ждал встречи с командой, рассчитывая увидеть продубленных ветрами морских волков, но первые, кого увидел, были две миловидные девушки, спускавшиеся по кормовому трапу, запинаясь о свои перегруженные сумки.
На трапе нас встретил грузовой помощник. Сунув каждому свою большую пухлую руку, он представился: Олег Дубинец. Олегу было под сорок, он прошел все стадии морской службы от матроса до грузового помощника, закончил специальные курсы, а теперь учился заочно в «вышке» (так мы называем Дальневосточное высшее инженерно-морское училище). Тут же он сообщил, что подзапустил в рейсе занятия, надо бы ему побывать в училище, встретиться с преподавателями, а на носу следующий рейс. Его мягкий голос и вежливые манеры прямо-таки околдовали меня. Вот, наверное, каким должен быть человек, работающий с иностранными агентами на международных линиях, думал я, вежливым, обходительным и в то же время себе на уме... Но речи Олега пришлись мне по душе еще и потому, что он, как видно, собирался остаться на рейс на берегу, и передо мной уже начал мелькать призрак удачи: «А вдруг меня пошлют вместо него?»
— Да вот еще сдуру купил в Америке ржавую машину, — небрежно рассказывал уже в своей каюте Олег. — Громадная, как плот, длиной в шесть метров, куда ее теперь девать, если уйду в рейс?
— Слушайте... Олег, а может, я пойду в рейс вместо вас? — предложил я.
Дубинец, к моему удивлению, сразу же согласился, даже обрадовался.
— Так ты можешь пойти? О' кэй! Завтра же буду в конторе, скажу, чтобы меня списывали.
Я был на вершине счастья. Такой переход предстоит! Такой рейс! Индия, Малайзия, Америка! Мой товарищ посмеивался:
— Погоди радоваться, еще будешь проситься на берег, и не отпустят!
Да черт с ним, что будет потом! Важно, что сейчас я хочу в море. В самый долгий рейс...
Все мои сомнения, к счастью, оказались напрасными. Уже на другой день я оформлял необходимые документы для рейса. Олег ждал меня на судне. Передавая дела, он рассказывал мне, в каком трюме и что погружено, какие документы наиболее важные, что не надо забывать. Когда я сказал ему, что пойду в свой первый рейс, он почесал затылок.
— М-мда... Трудновато придется... Ну, ничего. Не забудь перед выгрузкой поташа накатать в диптанки тонн сто, а потом, в ходе выгрузки, откатаешь. Это так, на всякий случай. После выгрузки почты отправь письмо по этому адресу. — Он показывает мне конверт с адресом...
Я слушаю своего коллегу, а в голове уже сумятица — попробуй все запомнить! В трюмах у нас листовое железо, поташ, генгруз, машины, тракторы, оборудование в ящиках, даже глина. Все в разные порты назначения. Надо точно знать, что куда, что вслед за чем выгружается, предусмотреть такую выгрузку, чтобы оставшийся груз не сместился во время шторма.
Потом я спускаюсь в трюм, чтобы самому убедиться, что там и где. В трюме матросы во главе с боцманом собирают и закрепляют разбросанные во время урагана пакеты с жестью. Лица их плохо видны в свете переносных ламп, но все же я отмечаю, что ребята явно не молодые. Это открытие не особенно меня радует, потому что с молодыми, как мне кажется, я бы скорее нашел общий язык.