Васяня по-быстрому привязал конец "каната" к батарее парового отопления и, вцепившись в него, начал спускаться. Прохладный ветер сразу освежил вспотевшее под маской лицо. Скрученная штора норовила раскрутиться и всё время поворачивала висевшего на ней Васяню боком или спиной к стене здания. Ему приходилось отталкиваться от стены локтями и ногами.
Когда он достиг конца "каната", до асфальта было ещё метров семь, не меньше. Мысль о том, что придётся прыгать, вызвала дурноту.
Скрученная штора медленно развернула его лицом к окну второго этажа. Одна оконная рама была выдвинута, он висел как раз напротив неё. Но висел выше, и оттого заглянуть в окно он не мог, видел только подоконник. В окне неярко горел свет. Значит, в номере кто-то был. Если его обитатели смотрят сейчас на окно, то наверняка видят нижнюю половину его раскачивающегося туловища.
Впрочем, размышлять было некогда. Штора с треском рвалась и сползала вниз. Оттолкнувшись от стены, Васяня качнулся к окну и ногами обхватил выдвинутую раму. Сделал он это очень вовремя: штора окончательно порвалась и выпорхнула из окна третьего этажа. Васяня, как цирковой акробат, совершил сальто-мортале, вцепился в раму руками, затем оттолкнулся от неё и упал грудью и животом на подоконник. Последнее усилие - и он взобрался на него с ногами. Отсюда, сжимая зубы от боли в грудной клетке, спрыгнул на пол.
Глава 6
Всё это произошло настолько стремительно, что двое мужчин, находившихся в номере, только сейчас оглянулись на незнакомца в чёрной маске. Они сразу поднялись со стульев, сдвинув стол.
Васяня перекинул автомат на грудь и наставил его на обитателей номера. Те попятились к двери.
- Стоять! - крикнул он хрипло. - К стене! Руки за голову!
На столе ровными рядами лежали небольшие полиэтиленовые пакеты с белым порошком, а в руке у одного из мужчин была зажата пухлая пачка зелёных банкнот. Оба отошли к стене и встали возле неё, подняв руки.
Васяня, шатаясь, всё ещё приходя в себя после удара о подоконник, подошёл к двери и прислушался. Из коридора доносились звуки шагов и женские голоса. Он приоткрыл дверь и выглянул. По сумеречному коридору бестолково сновали три перепуганные путаны.
Он старался не выпускать из виду этих двух у стены, и всё же он отвлёкся на секунду. Один из них выхватил пистолет. Васяня боковым зрением успел заметить движение и повёл стволом. Автоматная очередь аккуратно прошила бедолагу, оставив на его белой сорочке три кровавых пятна. Мужчина, откинувшись к стене, сполз по ней на пол.
- Не убивай, я всё отдам, - второй мужчина - очень плотный, кавказской наружности, протянул дрожащей рукой пачку долларов.
- А там что? - Васяня кивнул на пакетики.
- Героин... Всё твоё, бери... Я ничего не скажу, я тебя не видел и не знаю...
- Подойди сюда, - сурово сказал Васяня, приближаясь к столу. - Живее, гнида! Ближе! Ещё ближе! - Он разорвал один из пакетиков и высыпал его содержимое на стол. - А теперь лопай!
- Сто тысяч долларов дам, - проговорил толстяк с лёгким грузинским акцентом.
Вместо ответа Васяня ухватил его за волосы и с силой приложил головой к столу, ткнув лицом прямо в рассыпанный героин. Мужчина побагровел, хрипло задышал, но оторвать голову от стола не пытался. Васяня сам приподнял её.
- Раскрой пасть, - потребовал он.
Тот повиновался.
- А теперь жри, паскуда, - Васяня принялся рвать пакеты и заталкивать их вместе с содержимым в рот толстяку. - Лови кайф от своей "дури", фуфло паршивое.
Толстяк захрипел, сморщился, глаза его налились кровью и вытаращились - казалось, они вот-вот выскочат из орбит...
Васяня презирал наркоманов, а распространителей ядовитого зелья люто ненавидел. Для себя он давно сделал вывод, что бандиты, расстрелявшие его семью, были обкурены анашой. Следствие обнаружило во дворе дома, где жила погибшая семья, два окурка с этой травкой, и потом долго допытывалось у Васяни, не причастен ли он и его братья к торговле наркотиками.
Он с трудом подавил в себе жгучее желание тут же пристрелить толстяка. Пошевели тот хоть пальцем в попытке сопротивления, Васяня убил бы его со спокойной совестью. Но струсивший толстяк был как ватная кукла. И Васяня с ненавистью пихал и пихал ему в рот и в ноздри порошок, забыв о том, что в здании начался пожар и что сюда в любую минуту могли заявиться охранники казино.
Наконец выкачанные глаза толстяка уставились в одну точку. Его лицо было всё облеплено белым порошком. Он сдавленно захрипел и начал сползать со стола. Васяня не стал его удерживать. Толстяк рухнул ему под ноги, как куль с дерьмом, и остался лежать, раскинув руки. Только тогда Васяня перевёл дух. Взгляд его задержался на разжатых пальцах толстяка, только что сжимавших доллары. Теперь рассыпавшиеся стодолларовые купюры валялись на полу. "Это грязные деньги", - со злобой подумал Васяня и чиркнул зажигалкой. Взглянув на пламя, опомнился. "Я, кажется, схожу с ума, - мелькнула мысль. - Разве деньги, которые мне платит Гоча, чище этих?" Он собрал с пола купюры и засунул в карман.
Выглянув из номера в коридор и никого там не обнаружив, он зашагал налево. Согласно плану казино, нарисованному Гочей, там должен был находиться выход на балкон, тянувшийся вдоль всех четырёх стен громадного игорного зала.
И верно: за следующим поворотом коридор заметно посветлел, показались хрустальные люстры. Пройдя ещё немного, Васяня вышел на балкон. Перед ним открылся залитый бледно-белым светом люстр игорный зал, модно одетая публика, столы, накрытые зелёным сукном, по которым крупье передвигали карты и жетоны. Здесь уже слышали о пожаре, и среди посетителей нарастало беспокойство. Большинство столов было закрыто, лишь на немногих продолжалась игра - несмотря на уговоры охранников покинуть здание.