- Насчёт того, что ты сделаешь Зубка, я не сомневался, - сказал вор. - Но что ты завалишь всю его кодлу и попутно бригаду Боба - этого я даже вообразить не мог. Там, по слухам, больше ста человек погибло. Хренакнулись все к ядрене фене!
Васяня уселся в кресло.
- Рассказывать особо нечего, - он сунул в рот сигарету, щёлкнул зажигалкой. - Когда я замочил Зубатого, они все погнались за мной. Пришлось забежать во флигель...
- В котором они держат оружие и боеприпасы, знаю, - Палыч достал из серванта бутылку французского коньяка и принялся её откупоривать.
- Короче, прежде чем слинять из флигеля, я включил на мине часовой механизм, а мину поставил на ящики с взрывчаткой. Шарахнуло клёво. Но я был уже на безопасном расстоянии.
Об Ольге и вертолёте Васяня решил помалкивать. Хватит с Палыча того, что Зубатый мёртв.
- Будто бы тебя там кто-то видел, - заметил Палыч.
- Тот, кто будто бы меня видел, - в тон ему ответил Васяня, - уже на том свете.
Вор наполнил два бокала, сел напротив Васяни и беззвучно рассмеялся.
- Хороший урок Губарю и компании! - воскликнул он. - Пусть знают, что мы не собираемся валять с ними дурочку! Теперь они задумаются. А когда мы завалим ещё пару-тройку авторитетов, и не каких-нибудь завалящих, а акул, - вот тогда они дрогнут. Дрогнут и почешутся. Точно тебе говорю.
Васяня курил и щурился, глядя на Палыча.
- Мне на них наплевать, - сказал он. - Бандюг я готов мочить пачками.
- Значит, продолжаем игру?
- Конечно, - Васяня положил сигарету в пепельницу. - Я привык все дела доводить до конца.
- Это хорошо, - Палыч подался вперёд и посмотрел на Васяню серьёзно. - Только у нас тут появилась проблема.
- Какая?
- Гоча. Клепиков с Губарём начали на него облаву по всей Москве.
- Ты думаешь, они могут выйти на него?
- У меня есть верные сведения, что они сели ему на хвост. А теперь пораскинь мозгами, что будет, если его возьмут.
- Будет хреново.
- Этот трус расколется сразу, им не придётся даже поджаривать ему пятки!
Васяня взглянул в блекло-голубые глаза вора.
- Ты хочешь сказать, что Гочу надо устранить?
- И чем скорее, тем лучше, - заговорил Палыч, видя, что Васяня молчит. - Пойми, нам с тобой он больше не нужен. Мало того - он стал опасен для нас! Клепиков убеждён, что всю эту аферу с письмами затеял именно Гоча, и он его поймает, не сомневайся. Не сегодня-завтра поймает. А теперь представь, что он получил его труп, а письма с угрозами по-прежнему приходят! Каково, а? Сыскарь упрётся в тупик!
- Труп так труп, - сказал Васяня, отпивая из бокала.
Предложение Палыча не то чтобы не понравилось ему - в практическом смысле оно, может быть, было и правильным, - скорее, оно вызвало в нём тревогу. Ему вдруг пришло в голову, что в один прекрасный день Палыч может и с ним поступить так же.
- Но мне не хотелось бы заниматься этой ликвидацией, - прибавил киллер, мысленно давая себе слово быть осторожным вдвойне. - Всё-таки с Гочей мы вроде бы как дружили, и он иногда оказывал мне услуги...
- Им займутся другие, - с тонкой улыбкой ответил Палыч, тоже отпивая. - Кстати, уже занялись. Час назад я отправил надёжных людей к нему на Ломоносовский проспект. С минуты на минуту жду звонка с докладом о выполнении задания.
Глава 26
По телевизору крутили боевик с погонями и стрельбой. Гоча смотрел на экран, развалившись на низком продавленном диване, потягивая пиво и жуя орешки. В квартире на Ломоносовском проспекте, кроме него, находилось ещё двое его бойцов. Один сидел рядом с ним на диване и тоже пил пиво, второй дежурил в прихожей и время от времени заглядывал в дверной "глазок", из которого хорошо просматривалась лестничная площадка.
После памятного ему панического бегства от Жорика Гоча разом оборвал все свои связи и уединился в этой квартире, о которой знали только пятеро его самых надёжных людей и Палыч. Доходы Гочи (не без "помощи" Губаря) сократились настолько резко, что вся надежда оставалась лишь на палычеву "игру" с московскими ворами; если дело выгорит и обломится куш, то Гоча ни дня не задержится в этой стране...
Обстановку комнаты, кроме дивана и телевизора, составляли старая металлическая кровать с шишечками, два книжных шкафа с ветхими книгами, покрытыми чёрной пылью, и такой же старый платяной шкаф. До Гочи здесь жила какая-то пенсионерка, которая, видимо, ничем вообще не интересовалась: в квартире не было ни радио, ни телевизора. Гочины парни купили телевизор в ближайшем универмаге. Гоча целыми днями сидел на диване, уставившись на экран и в большом количестве поглощая пиво. Все его документы, в том числе фальшивые, остались на прежней квартире, а без "ксивы" в Москве, тем более с его кавказской наружностью, Гоче никак было не обойтись. Палыч обещал посодействовать в этом вопросе; сегодня он позвонил по телефону и сообщил, что паспорт готов, надо только вклеить фотографию. В ближайшие часы к Гоче зайдёт Суслик с фотоаппаратом и сделает снимок. Этого Суслика - одного из людей Палыча, оба гочиных бойца знали в лицо и были предупреждены о его приходе.
День клонился к вечеру. Последний ярко-золотой луч заходящего солнца полз по стене, готовый погаснуть. Гоча допил пиво и отбросил опустевшую банку в угол.
В прихожей раздался звонок. Гоча, в последние дни ставший особенно пугливым и нервным, вздрогнул. Должно быть, явился Суслик.