Федя послушно двинулся за старушкой. Алена увела остальных по тропинке на крутой холм, где виднелся терем. Федя посмотрел им вслед.
— Не волнуйся, — уверила его старушка, — Алена о них позаботится. Она привела Федю к маленькой, заросшей серебристо-зеленым лишайником избушке. Старушка налегла на дверь, и та, скрипя отворилась. Федя с опаской вошел внутрь. В избушке хорошо пахло какими-то травками, по стенам были развешены всякие предметы, и кочерга, и гребни, на гвоздиках болтались веревочки, висела упряжь. В углу притулился даже ткацкий станок, а рядом с ним поломанная прялка.
— Прямо как у бабушки в деревне, — подумал Федя.
— И то верно, — согласилась старушка, — Чего тут только нет. Но только здесь всякая вещь свое назначенье имеет. Она порылась в куче предметов, сваленных возле прялки и извлекла из нее три вещи: веретено, красные деревянные бусы и пару старых разбитых башмаков.
— Вот тебе, Федя, подмога, — сказала она. Я вам лодку снаряжу, доберетесь до берега, дальше пойдете в царство Кащеево. Там вам эти предметы и пригодятся. Федя в недоумении повертел в руках веретено.
— Я тебе сказать не могу, когда и где они тебе понадобятся, — продолжила старушка, — Как настанет время, сам поймешь. Федя послушно рассовал по карманам и веретено, и бусы, а башмаки сунул в рюкзак.
— Ну вот, — довольно сказала старушка, — А теперь отдыхай. Федя почувствовал, что голова его совсем отяжелела, и он послушно улегся на теплую лавку возле стены.
По морю-океану
Утром, когда Федя поднялся с уютной лавки, ребята уже сидели на берегу за большим деревянным столом. Алена разливала молоко по кружкам. На столе дымился чугун с кашей, на тарелке желтело масло. Федя быстро умылся и уселся за стол рядом с Машей.
— Самобранка? — спросил он.
— Нет, — ответила Маша, с трудом прожевывая большой кусок черного хлеба с маслом, — Это Алена. А ты где был? Эх, Федя, а какой у Елены терем, красота! И как же тут на острове хорошо. Тут звери всякие бродят, и олени, и медведи, и никто не кусается, все Елене служат. Во дворе у нее павлины. Федя потянулся с горшку с кашей, и из кармана у него выпали бусы.
— А это что? — подхватила бусы любопытная Ира.
— Елена дала, — Федя отобрал бусы и положил, наконец, каши себе в миску, — Сказала, что пригодятся.
— Мне бы они пригодились, — сказала Ира, — Они бы мне к платью подошли. Тут она поглядела на свое платье и расстроилась — грязное, мятое. Федя осмотрел товарищей — они выглядели не лучше. У Пономарева вся рубашка была в саже. Сам он был умыт, причесан, но ботинки в грязи, брюки в пятнах.
— И то верно, — сказала Алена, тихонько подойдя к столу, — Негоже вам в таком виде идти. Она махнула рукой, и Федя обомлел. Теперь Пономарев был одет в светлую косоворотку, полосатые штаны и лапти. Девочки с удивлением разглядывали сарафаны. Маша поправляла на голове кокошник. А сам Федя оказался в серенькой рубашке и штанишках, подпоясанных тесемкой.
— Нет, — громко возразил Пономарев и подтянул штаны, — Нам такая одежда не подойдет! Требую джинсы назад.
— Ну, как хотите, — Алена снова махнула рукой, и одежка вернулась к ребятам чистой и выглаженной, только Федя оказался в Пономаревской рубашке, а Пономарев в Фединой майке.
Снова закачалась у берега лодка. Ребята стали собираться в путь. Елена Прекрасная спустилась проводить их. Алена подперла щеку рукой.
— Главное, не бойтесь ничего, — проговорила Елена, — А коли станет совсем невмоготу, меня вспомните.
— Здорово, — пробурчал Пономарев, — Сами небось на острове сидят, а мы тут горынычей крошим.
— Тихо ты, — зашипел на него Федя.
— А чего, чего, — захорохорился Пономарев, — Одно дело, когда у тебя сто жизней и пулемет, а не так, чтоб на Кащея с пустыми руками.
— Руки у вас не пустые, — сказала Елена, — Да и не в руках дело. В добрый путь!
Лодка отчалила от берега. Елена стояла на берегу, сложив руки на груди. Алена махала ребятам платком. Не прошло и минуты, как остров укрылся за пеленой тумана и пропал из виду. Грустные сидели в лодке первоклассники. Они ежились от сырости, зевали. Федя перебирал в кармане бусины. Они плыли не менее трех часов, а солнце так и не вышло из-за серых облаков. С криком проносились над их головами невиданные синие птицы, похожие на фламинго. Анюта поймала одно синее перо, словно посеребренное по краям. А лодка все несла и несла их вдаль, и море и небо сливались в одну полосу на горизонте.