3
— Да разве не так оно всё было? — изрёк директор Центрального Манабэ, повергнув этой репликой Кодзиму в полнейшее изумление.
Кроме них двоих, на складе одежды больше никого не было.
— Манабэ, вы это серьёзно?
— Так оно и было, — упрямо повторил Манабэ, имея в виду товар на складе. Он упорно не желал признать большое расхождение между тем количеством товара, которое здесь находилось во время визита Камэямы, и теми немногими коробками, что были сейчас у них перед глазами.
— Да нет же, Манабэ! Что вы тут дурака валяете?! В тот день все эти железные стеллажи были уставлены коробками сверху донизу, так что ни клочка свободного места не оставалось. Да ещё и там, в глубине прохода, целая гора коробок громоздилась. Разве не так?
— Вы так полагаете? Ну, наверное, это были те самые, что ушли в возврат на базу «Арам». А тут всё, что осталось.
— Господин директор! — повысил голос Кодзима, глядя на Манабэ в упор.
Резко очерченное мужественное лицо Манабэ оставалось бесстрастно, как маска театра Но[24]. Он не смотрел ни на стеллажи, ни вглубь прохода, где ещё недавно были навалены коробки. Его холодный, словно заледеневший, взор был устремлён на пустую полку напротив.
— Что с вами случилось? — спросил Кодзима, глядя на этот безжизненный профиль и стараясь не упустить малейшие перемены в выражении лица собеседника. — Почему же вы лжёте?
Директор упорно молчал.
— Ну почему вы лжёте?
Манабэ молчал.
— Послушайте, Манабэ, вам ведь кто-то приказал солгать?
— Никто мне не приказывал.
Густой баритон сейчас был еле слышен — приглушённый звук терялся в пространстве склада.
— Зачем вы всё-таки лжёте, Манабэ? Ведь если не признать факт затоваренной одежды и не предпринять срочных контрмер для спасения ситуации, дело может принять очень серьёзный оборот. Речь идёт о жизни и смерти компании «Исиэй-стор».
— Сколько ни просите, господин Кодзима, а я всё равно не могу признаться в том, чего не было, — произнёс Манабэ сквозь зубы так тихо, что даже стоявший рядом Кодзима с трудом его расслышал.
— Господин директор, извольте пройти за мной, — мягко сказал Кодзима, увлекая Манабэ вглубь прохода между стеллажами, где раньше стояли коробки. — Эти стеллажи ещё недавно были битком набиты коробками, так ведь? И наверху до самого потолка вплотную стояли коробки. Разве не так?
Манабэ, который уныло плёлся за Кодзимой, только мельком взглянул туда, куда был направлен указующий перст, и сразу же отвёл глаза, мрачно уставившись в пол.
— Манабэ, мы с вами знакомы сравнительно недавно, — продолжал Кодзима. — Кто-то, кто вам ближе, чем я, попросил вас настаивать, что никакого неликвидного товара не было. Я, в общем-то, понимаю, почему вы лжесвидетельствуете против меня. Но ещё раз говорю вам, Манабэ, тут дело очень важное. Проблема гораздо серьёзнее, чем ваши отношения с тем, кто вас просил лжесвидетельствовать, или ваши отношения со мной, или вообще какие бы то ни было личные отношения. Если вы подтвердите, что видели эти коробки, и заявите это исполнительному директору Исикари, он из вашего свидетельства поймёт всю остроту момента и предпримет необходимые шаги для расследования.
— Господин Кодзима, я ничего не знаю.
— Да, интересные дела. Должно быть, я недооценил ситуацию у нас в фирме, — заметил Кодзима, вспоминая, что говорил ему по этому поводу Асаяма: все россказни Манабэ о несчастье с его родственником — сплошное враньё.
Он уже собрался спросить Манабэ об этом, но передумал. Если уж тот врёт относительно затоваренной одежды, то наверняка заранее приготовил какую-нибудь небылицу насчёт родственника. Если бы даже можно было доказать, что он и тут всё наплёл, причитался ему всего лишь строгий выговор за двухдневный прогул по случаю надуманных поминок…
Кодзима ушёл со склада мрачнее тучи. В торговом зале теснились стойки с одеждой. У входа на склад была расположена секция мужских костюмов. Один к одному висели на вешалках пиджаки с брюками — в среднем тысяч по двадцать пара. Эту секцию обновили весной. Раньше здесь мужскими костюмами не торговали, но, поскольку в целом одежда в Центральном продавалась хорошо, недавно, как слышал Кодзима, решили включить и её в ассортимент.
Всё ли будет здесь в порядке?
За костюмами шла секция мужской одежды на каждый день. Вдоль стены на двухъярусных вертикальных стойках были вывешены рубашки поло с коротким рукавом, рубашки для тенниса и для гольфа.
Дальше виднелась секция женской верхней одежды.
До вчерашнего дня, пока он верил, что с расширением ассортимента одежды компания стала получать высокие прибыли, Кодзима считал отдел одежды символом процветания и успешного развития. Теперь, после выявления затоваренной одежды, вся одежда в магазине стала казаться ему бомбой замедленного действия. И смотрелась она уродливо, как груда разноцветных черепков.
— Всё, я могу идти? — раздался голос Манабэ у него за спиной.
Кодзима обернулся. Манабэ, видимо, вышел со склада за ним следом.
— Можете, — ответил Кодзима. — Если надумаете сказать правду, приходите. Печально, что всё так вышло.
Не удержавшись, он высказал вслух то, что чувствовал.
Манабэ, распрямив свой спортивный стан, застыл в напряжении, посмотрел на Кодзиму и ничего не сказал, но видно было, что слова так и вертятся у него на языке.
Наконец он отвесил низкий поклон и удалился.
На первом этаже в отделе овощей и фруктов Кодзима встретился с Сэйдзо Отакой. Тот был, как всегда, угрюм и неприветлив, но, завидев посетителя, постарался изобразить любезную улыбку и поздоровался. Кодзима тоже улыбнулся в ответ. Почему-то в этот момент ему вспомнился Такэ, которого перевели из Центрального в контору, в сектор строительства.
Имя Такэ по ассоциации навело его на размышления о другом. Он вспомнил, что Мотоко Куроба упомянула Такэ в числе своих друзей, и решил, что надо всю компанию поскорее пригласить к себе, как договаривались.
Впрочем, если и потянуть за ниточку, идущую от Такэ, едва ли можно прийти к окончательному решению всех загадок. Трудно сказать, какая связь существует между хищениями в мясном отделе и затоваренной одеждой. По дороге от Центрального к офису фирмы Кодзима раздумывал над тем, с какой же стороны подступиться к решению этих проблем.
Возможно, имеет смысл пойти к владельцу фирмы Эйтаро Исикари и всё ему откровенно рассказать. Это может принести плоды… Однако невозможно предсказать, как поведёт себя Эйтаро в данном случае. Есть, конечно, вероятность, что во имя спасения компании он предпримет какие-то эффективные действия, но если он сохранит за собой позицию владельца, который до сих пор не вникал в управление супермаркетами, то вполне возможно, что все эти сложности могут вообще отбить у него охоту далее заниматься делами «Исиэй-стор». И что тогда?
Кодзиме вспомнился один эпизод из недавнего прошлого. Вскоре после того, как он, окончив стажировку в Центральном, вернулся в головной офис фирмы, его вызвали к исполнительному директору.
В кабинете у Сэйдзиро Исикари он застал мужчину, которому на вид было лет под сорок.
— Удачно получилось: я как раз хотел вас познакомить, — сказал Сэйдзиро. — Это господин Удагава из компании «Тото-стор».
— Та самая «Тото-стор», что иначе называется «Тото-грейп»?
— Да, их филиал в Западной Японии, в Кансае, называется «Дайко», а в Восточной, в Канто[25], — «Тото-стор».
Кодзима взглянул на посетителя внимательнее. Ничего особенного, на вид обычный служащий средних лет, с плоским, будто приплюснутым, лицом.
— Рад познакомиться, — сказал Кодзима, представившись.
— Очень приятно. Удагава. Давно уже имею честь вести дела с господином директором Исикари, — представился со своей стороны гость и воззрился на Кодзиму, осклабившись в улыбке. — А вы, значит, господин Кодзима, раньше работали в банке «Сэйва»?
24
Большинство масок зародившегося в XIV веке японского театра Но имеет спокойное, отрешенное выражение (эмоции передаются едва заметным изменением наклона при приложении маски к лицу, игрой света на сцене, драматическим речитативом хора, аккомпанементом барабанов и флейт).
25