Рыков сделал нетерпеливый жест в сторону пленника:
- Парни, поднимите нашего гостя на ноги!
Двое мордоворотов поспешили выполнить распоряжение шефа. Через несколько секунд Николай Семенович принял строго вертикальное положение.
- Экий вы неловкий, право слово! - Рыков заботливо отряхнул с пиджака своего визави приставшие к нему травинки. - Да, Николай Семенович, давно хотел вас спросить, как вы относитесь к опере?
Тот поднял испуганные глаза от речного омута, на своего мучителя и протестующее замычал.
- Простите великодушно, совсем забыл! - Рыков звонко шлепнул себя по лбу ладонью. - Верните же ему способность разговаривать!
Скотч с треском отодрали от лица Николая Семеновича. Данная процедура причинила пленнику немалые страдания. Но он даже не пикнул, решив понапрасну не нервировать Рыкова.
- Что вы хотите от меня услышать? Вы скажите, что вам нужно, а я буду кивать, - испуганно проблеял он.
- Э, нет, уважаемый, так не пойдет! Это же нечестно! - беззаботно расхохотался Рыков. - Кто-нибудь развяжите нашего гостя. Все равно он никуда не сбежит.
В руках, одного из парней в черном, щелкнул нож-выкидушка, которым он со знанием дела перерезал пластиковые путы.
У Николая Семенович при этом мелькнула мысль, что этот тип с такой же легкостью перережет и его горло. Если Рыкову придет в голову подобная фантазия.
- Теперь, когда вы относительно свободны, я бы хотел вернуться к своему вопросу. Вы оперу любите? - повторил Рыков.
- Довольно равнодушен, - честно признался Николай Семенович.- На мой взгляд, это слишком условный вид искусства.
- Неужели? - с деланным удивлением спросил Рыков. - А я, признаться честно, без ума от Даргомыжского и его оперы "Садко". Надеюсь что, ваш богатый духовный мир оценит богатство подводного мира?
После этого он кинул выразительный взгляд в сторону реки. От такого недвусмысленного намека Николай Семенович тихонько, по-бабьи завыл.
Рыков с наслаждением набрал полную грудь воздуха и несколько патетически воскликнул:
- Красотища-то вокруг какая, просто обалдеть можно! Ради одного этого стоит жить! Ведь, правда, уважаемый Николай Семенович? И дернул же вас черт, сунуться в мой супермаркет с этой никому не нужной проверкой. Замолчите! Перестаньте хныкать, не опошляйте картину. Вас ждут прекрасные грудастые русалки с распущенными зелеными волосами и все такое. Давайте немного помолчим и насладимся, так сказать, прелестью момента.
Со всех сторон трещали ополоумевшие от жары кузнечики в высокой траве. Удушливо пахло разопревшим под полуденным зноем разнотравьем.
Николай Семенович затравленно всхлипнул. В это время где-то в лесной глуши принялась куковать кукушка.
Рыков заинтересованно повернулся в ту сторону, откуда неслись звуки.
- Это ку-ку, неспроста! - словно сарделькой потряс он толстым указательным пальцем. - Николай Семенович, я бы на вашем месте поинтересовался у птички, сколько вам лет отмерено?
- А, можно? - дрожащим голосом спросил тот.
- Давайте валяйте, чего уж там. Я сегодня добрый. Решил, знаете ли, по этому поводу устроить аттракцион неслыханной щедрости. Этакую финальную распродажу! Сколько кукушка прокукарекает столько вам и жить осталось! - убежденно воскликнул Рыков.
- Правда? - возвращаясь к жизни, спросил Николай Семенович.
Его бледное лицо с синюшным оттенком, неожиданно пошло красными пятнами. Он еще не верил своему счастью, но организм не дожидаясь команды уже принялся оживать.
- Слово офицера! - Рыков гордо распрямил грудь, щелкнул каблуками и боднул воздух крутым лбом.
- Ку-ку, ку-ку! - кукушка сделала паузу, потом продолжила.
- Это считается? - встревожено спросил Николай Семенович.
Рыков сделав страдальческое лицо, повертел головой, потом безнадежно махнул рукой.
- Гулять так, гулять, если уж амнистия, то полная! Хрен с вами, Николай Семенович, считается! Живите и помните мою доброту! - Рыков смахнул набежавшую слезу умиления. - Только, чур, уговор - больше никаких кляуз ни в прокуратуру, ни куда-то там еще!
- Спасибо, спасибо огромное! - воскликнул обрадованный пленник. - Конечно же, я не буду никуда, ничего писать! Да, я за вас готов жизнь отдать!
- Бросьте, это пустое! - Рыков смущенно отворачивался.
При этом он тщетно выдергивал руку, которую, счастливый пленник в знак искренней благодарности пытался облобызать.