— Ты же понимаешь, что это вполне может быть правда?
— Вне всякого сомнения, — согласился Гарри. — Но это такая правда, которая ничего не дает нам в настоящем времени.
— Кроме понимания текущего момента, — сказал я.
— Ерунда это все, — сказал Гарри. — Вот представь, что ты сидишь на песчаном пляже маленького тропического острова. У тебя амнезия, и ты ни черта не помнишь, как туда попал. Но ты видишь, что остров со всех сторон окружен водой, из которой торчат акульи плавники, а из джунглей доносятся вопли дикарей-людоедов. И тут к берегу прибивает бутылку, в которой описывается, кто ты такой и как ты попал в такую ситуацию. Скажем, из самолета вывалился. И что, сильно тебе такая информация поможет?
— Всегда лучше знать, чем не знать, — сказал я. — И если ты сейчас соберешься мне заливать про «многие знания — многие печали», то лучше не начинай.
— Ладно, не буду, — сказал Гарри. — Что ты спросишь у него на этот раз?
— Не знаю, — сказал я. — Что-нибудь личное.
Мы вышли из автобуса на городском автовокзале и смешались с другими немногочисленными приезжими. Задерживаться в городе мы не собирались, впрочем, как и в стране. В Европе Гарри ориентировался лучше, и поэтому нам надо было туда.
— Расскажи мне про деньги, — сказал я. — В смысле, на какие суммы мы сможем рассчитывать и не отследит ли нас твое начальство по транзакциям и отчетам из банков.
— Не отследит, — сказал Гарри. — Я снял все, что было можно, со своего операционного счета еще в Индии, прогнал через оффшоры и разместил в банках, которые не предоставляют никакой информации о вкладчиках даже таким типам, как мое начальство. Но денег не очень много.
— Не очень много по твоим стандартам или по общечеловеческим? — поинтересовался я.
— Если жить достаточно скромно и не тратиться на военные операции, хватит лет на десять, — сказал Гарри. — Но не тратиться не получится.
— Ну да, ну да, — сказал я. — Зеро сам себя не убьет.
— Ты-то что против него имеешь? — поинтересовался Гарри. — Лично тебе он ничего плохого, вроде бы, не делал.
— У нас с ним идеологические разногласия, — сказал я. — Кроме того, он супермен, а супермены должны умереть.
— Или еще можно по капле выдавливать из себя супермена, — продемонстрировал Гарри знакомство с русской классикой.
— Это долго и неэстетично, — сказал я.
— Топором-то оно, конечно, сподручней.
В Дубае Док предупредил меня, что мы не вывезем, и мы не вывезли. В Индии, куда он меня отправил, Док проследил, чтобы я получил скилл Аскета и сделал все, чтобы сам Аскет отправился в лучший мир. И он наверняка достиг бы успеха, если бы я не отправил туда Аскета чуть раньше, пусть и не совсем понимая, что делаю.
После Индии Док затихарился и на связь не выходил, а после Москвы, когда я подтвердил, что второй аспект обнуляющего способности некстов скилла тоже достался мне, он внезапно активизировался и разоткровенничался о вещах, о которых, в принципе, мог бы и умолчать.
Выводы из этого следовали очевидные. Он зарядил оружие, убедился, что оно стреляет не холостыми, и теперь собирается направлять его в цель.
Остаётся только понять, что это за цель. Собирается ли он спасать мир, или, как утверждал Аскет, им править. В первом случае ему следует зачистить планету от всех суперменов, как он и декларирует, а во-втором — только от тех, кто ему мешает. И как понять его истинные мотивы.
«Скиллы вернулись примерно через сутки», — написал я в мессенджере: «Расскажи о себе».
Борден ухмыльнулся, и ухмылка эта была неприятной.
Я протянул ему планшет.
— Хочешь, сам с ним переписывайся.
— Уволь, — сказал он. — К тому же, вы оба русские, вдруг он почувствует фальш.
— Если он не врет.
— Если он врет, то вся эта писанина теряет смысл, — сказал Гарри. — Хотя его и так немного.
«Это долгая история».
— Написал Док:
«Но вот что тебе следует знать.
В корпорации „Феникс“ я не занимал важных административных должностей и не был ведущим специалистом. Даже если бы я знал, к чему это все ведет, права принимать решения у меня не было.
Но я не знал.
Никто не знал.
Когда дьявол вырвался из пробирки, мы все оказались к этому не готовы. Если тебе интересно, ведущий специалист проекта покончил с собой, когда понял, что именно он натворил и как дорого это обойдется человечеству. Заперся в своем кабинете и вышиб себе мозги из пистолета, который украл у охранника.
Один из лаборантов, ставший добровольным участником эксперимента, перебил практически весь административный персонал, всю службу безопасности и большую часть научного отдела. Бьюсь об заклад, ты о нем слышал. Впоследствии он был известен, как Красный Шторм, и в конце концов его прикончили американцы, честь им за это и хвала.