— Приплыли, — сказал Борден.
Ну, может быть, и не сказал. Может быть, сдавленно прохрипел.
— Черта с два, — прохрипел я ему в ответ.
Танк был нам нужен. Танк служил хоть какой-то гарантией нашей безопасности, и я на какой-то миг перестал отслеживать окружающую обстановку и бросил все силы, чтобы вернуть нас на ход.
Выбросил все свои воображаемые щупальца на одну сторону, уперся ими в землю, и… Танк качнулся и стал медленно заваливаться на бок. Я уже почти вернул его в привычное для танков положение, когда по нам влупили еще раз.
Передняя часть боевой машины, вместе с сидящим там механиком-водителем просто испарилась. Или распалась на атомы, фиг знает, как это на самом деле происходит.
Это было похоже на действие атакующего скилла Безопасника, вот только Безопаснику для такого пришлось бы подойти вплотную.
А по нам отработали дистанционно.
Хотя практического смысла в том уже не было, я все же довел дело до конца и поставил танк на гусеницы. Это не потребовало много времени, закончить процесс было даже быстрее, чем прервать его на середине.
Затем я снова включился в боевой режим и сразу же увидел этих двоих.
Они стояли на крыше какой-то военной постройки, чуть ли не плечом к плечу друг с другом, их ауры светились куда ярче, чем у остальных, и в нашу сторону летел очередной смертоносный скилл.
Не задумываясь, практически рефлекторно, я швырнул в ту сторону сгусток обнуляющей тьмы. На полпути они встретились и аннигилировали друг друга.
Не знаю, как это выглядело в реальном мире, но для меня зрелище оказалось впечатляющим. Как будто огненное копье засосало в черный бурлящий водоворот.
И все это на высоте около пяти метров над землей.
Исход нашего поединка решила скорострельность.
Пока китаец копил силы для следующего удара, я кинул в его сторону целых три своих снаряда. Один погасил только-только набирающее скорость следующее копье, два других попали в цель и яркие ауры пропали с моих радаров.
Тем временем, обстрел не прекращался, а второй аспект и не думал себя проявлять.
— Так что, сам видишь, мне нет никакого смысла куда-то тебя вести или направлять, — продолжал Док. — Просто делай то, что ты делаешь, и рано или поздно ты встретишь того, кто поможет тебе проверить эту теорию. Поэтому, что бы ты ни делал и против кого бы ни выступил, ты всегда будешь играть на моей стороне.
— Есть еще один вариант, — сказал я. — Я ведь могу сесть ровно и не делать вообще ничего.
Он покачал головой.
— У тебя уже не получится. Слишком многие знают, кто ты такой, и они не оставят тебя в покое. Говоря пафосным языком дешевых фэнтезийных романов, тебе не уйти от судьбы и никуда не деться от своего предназначения.
— Ты так уверенно об этом говоришь, что меня так и тянет попробовать.
— Убей Бордена и всех, кто рядом с тобой, — сказал он. — Попробуй сменить страну и затеряться… даже не знаю, где. В двадцать первом веке эта планета стала слишком мала, чтобы человек вроде тебя смог прятаться достаточно долго. Сделай так, и ты лишь отодвинешь неизбежное. Выиграешь себе чуть-чуть времени.
— Как же ты меня, сука, бесишь.
Он улыбнулся и снова развел руками.
— Я в этой истории злодей, — сказал он. — Я и должен тебя бесить. Ты ж вроде как герой и весь в белом.
— Так обычно говорят те, кто себя злодеями вовсе не считает, — заметил я.
— История нас рассудит, — сказал он. — Время все расставляет по своим местам, и если что-то до сих пор стоит не на своем месте, значит лишь то, что времени прошло недостаточно.
— Избавь меня от этой кухонной философии, — попросил я.
— Брось, Джокер, — сказал он. — Это, скорее всего, наш последний с тобой разговор, потому что я не вижу, что еще полезного могу тебе рассказать. Разве что могу дать пару советов. Мой руки перед едой и не пей воду из-под крана в незнакомой стране. А, нет. Это уже не актуально. Вот во времена моего детства это действительно имело смысл.
— Да-да, вы спасли мир от всего этого, — сказал я. — Заплатив за это жизнями двух с половиной миллиардов человек.
— Поверь, в первоначальный план эти потери не входили, — сказал он.
— Если учесть, кто является единственным источником информации, это заявление не бесспорно, — сказал я.
— Ты можешь верить, во что хочешь, — сказал он.
— Несомненно, так я и поступлю, — сказал я. — Но расскажи мне другое. Вот вы создали чудодейственное средство для борьбы с болезнями, старостью и прочее-прочее-прочее, по ходу его внедрения спровоцировали болезнь, убили два с лишним миллиарда человек и, вроде бы, даже добились своего, а потом обнаружили, что побочный эффект от этого благорастворения воздухов может в перспективе привести все человечество под монастырь. Но если вы все такие умные и ученые, знающие и умеющие, что ж вы со стволами бегаете, как герои второсортных боевиков? Почему не противостоите угрозе на том же уровне? Почему, так сказать, противоядие создать не пытаетесь?
— Потому что лаборатории уничтожены полностью, а документация — процентов на восемьдесят, — сказал Док. — Технологии утеряны, и чтобы их повторить, нам потребуются средства, которые нам уже никто не даст, и мозги, которые, возможно, еще не родились. И да, я просчитывал возможность создания того, что ты называешь противоядием. Предоставь нам все необходимые ресурсы и лет за десять-пятнадцать, учитывая, что все придется разрабатывать с ноля, мы смогли бы его создать.
— Но вы даже не пытаетесь, не так ли?
— Не пытаемся, — подтвердил он. — Потому что, создай мы такое средство, то после его применения эпидемия повторится почти со стопроцентной вероятностью. И в лучшем случае наше лекарство от лекарства убьет еще два с половиной миллиарда человек.
— А в худшем? — поинтересовался я, хотя уже догадывался, какой будет ответ.
И Док меня не разочаровал.
— Вообще всех, — сказал он.
Глава 27
Ситуация была сложная.
С одной стороны, у меня в наличии имелась кнопка "убить всех", и я чувствовал, что ради спасения наших с Борденом жизней вскоре мне придется ею воспользоваться, чему генерал Шэн будет несказанно рад.
С другой стороны, если я ей воспользуюсь, то второй аспект точно не сработает и вопрос его прокачки станет еще более туманным.
Опять же, я мог убить только всех в поле видимости, и хотя оно у меня было достаточно большим, на две другие военные базы, отбитые некстами у правительства, оно явно не распространялось.
И значит, я не выиграю ничего, кроме времени.
Борден подполз ко мне поближе.
— Если ты вдруг этого не заметил, части танка мы лишились, — сказал он. — Одна случайная граната, залетевшая внутрь, и нас со стенок можно будет смывать.
— Я заметил, — сказал я.
— И какой у тебя план?
Я изложил.
— Хороший план, — одобрил Борден. — Мне нравится. Напоминает последние кадры из бессмертного фильма "Бутч Кэссиди и Санденс Кид".
— Надеюсь, у нас финал будет оптимистичнее, — сказал я.
Мы велели оставшемуся в живых запасному китайцу забиться как можно глубже и сидеть тихо, а сами полезли наружу.
— Значит, отменить ничего нельзя? — уточнил я.
Док покачал головой.
— Фарш невозможно провернуть назад, — сказал он. — Мир изменился, теперь приходится играть по другим правилам, нравится тебе это или нет.
— Ну, тебе-то нравится, — заметил я. — Ты-то раньше сам кем был? Лаборантом? Пробирки мыл, огонь под ретортами поддерживал, пыль с сушеного крокодила вытирал. А сейчас ты прямо герой в маске, адский мститель и карающий меч равновесия.
— А ты прямо страдаешь от своей инаковости, — ухмыльнулся он. — Ночами не спишь, все думаешь, имеешь ли ты право своими скиллами пользоваться и не тварь ли ты дрожащая. Забей, Джокер, это все временно. Ты на вершине пищевой цепочки все равно не удержишься.