Похоже, я его все-таки достал, раз он так недвусмысленно решил показать, где мое место. Но это и хорошо, если человека вывести на эмоции, он может оказаться куда более откровенным, нежели в спокойном состоянии. Даже если у него докторская по психологии.
— А ты мне тогда другое расскажи, офицер и джентльмен, — попросил я. — Вы меня на ликвидацию Суховея для чего взяли? Что, других способов машины глушить в двадцать первом веке не придумано, что ли? Или вы меня кровью повязать хотели? Типа, помог Суховея замочить, и нет пути назад?
— Господи, да откуда ты свалился на мою голову? И где ты таких понятий поднабрался? Кровью повязать… Зачем нам тебя кровью вязать, если ты сам к нам пришел? Побегал да пришел, потому что понимаешь, что одиночки сейчас не рулят, что одиночкой ты не выживешь, одинокие волки только в кино себя хорошо чувствуют, а ты — обычный человек, и надо прибиваться к стае, а самой влиятельной силой на этой территории до сих пор является управление. И. Ты. Сам. К. Нам. Пришел.
— Выдыхай, капитан, — сказал я. В конце концов, даже если мотив был именно таким, Харитонову могли об этом и не рассказать. А может и правда к гаишникам за спецсредствами не было времени обращаться. — Это я так, гипотетически.
— Задрал ты меня, джокер, — сказал он. — Вот просто по-человечески задрал. Что ж у тебя характер такой поганый? Почему ты везде подвох ищешь?
— Потому что ставки в этой игре слишком высоки, — ответил я. — Так что там еще по поводу американцев?
— Ты — человек взрослый и сам все понимаешь, — сказал Харитонов. — Поэтому рассказывать тебе про патриотизм, родные березки и «нет пути назад» я не собираюсь. Влезть тебе в голову я не могу, и лишь надеюсь на твое благоразумие. Если ты решишь переметнуться, тебя никакие разговоры, никакие мои доводы не остановят. И я даже не буду тебе угрожать и рассказывать про длинные руки СВР, потому что американцы свои вложения постараются защитить по полной, и добраться до тебя мы сумеем только через долгие годы, если вообще сумеем и к тому времени у нас, или у тех, кто придет нам на смену, такое желание останется. Но если ты откажешь их вербовщику, или попросишь время подумать, даже если они к тебе с таким вопросом не подойдут, то в бою тебе надо будет внимательно смотреть не только в сторону врага. Потому что «дружеская» пуля в голову убьет тебя также надежно, как и скилл Ветра Джихада, а американцы будут рады лишить нас очень весомого козыря. Не потому, что они такие плохие парни, а потому что геополитические интересы.
— Охренеть у вас расклады, — сказал я. — Может, мне проще вообще не ехать?
— Мы и так выставили не самый топ, за исключением Безопасника, — сказал Харитонов. — И если что-то пойдет не так, партнеры могут обвинить нас в недостаточном старании.
— Да не все ли равно?
— Это политика, — сказал Харитонов. — От наших отношений со штатами будет многое зависеть, если дело дойдет до открытой конфронтации с Китаем. Там и помимо этого нюансов хватает, впрочем. И, поверь, окончательное решение о твоем участии было принять очень непросто.
— Но в конце концов, вы таки решили рискнуть, — сказал я.
— Мы рискуем не только тобой. И те опасности, о которых я говорил, угрожают и всем остальным членам группы. Да, ты будешь первым в этом списке, но, поверь, не единственным.
— Да, я все понимаю, — сказал я. — Геополитические интересы и все такое.
— Именно, — сказал он. — Еще вопросы?
— Айболит. Насколько он хорош?
— Очень хорош. Может вылечить все, кроме оторванной головы, причем в очень короткие сроки. Боевого применения у его скилла нет, но в качестве поддержки бывает очень полезен. Особенно при масштабных зарубах, а там планируется именно такой.
— Жонглер?
— Не так силен, как был Якут, но может манипулировать большим количеством предметов, — сказал Харитонов. — В бою может окружить себя облаком летающих ножей, отчего на расстояние рукопашной к нему не подойдешь.
— А Стеклорез в эту компанию как угодил? Он же тоже стажер.
— Уже нет. Его перевели в действующие сотрудники после атаки Лиги. Тебя бы тоже перевели, если бы ты не сбежал.
— Плачу от осознания утраченной возможности, — сказал я.
— В отличие от Безопасника и Жонглера, Стеклорез может работать на большой дистанции, — сказал он.
— Лучше всего на большой дистанции работают снайперские винтовки, — сказал я.
— За эту сторону вопроса отвечают наши партнеры, — сказал Харитонов. — И я думаю, что на снайперские винтовки они не поскупятся.
— Какой вообще план?
— Я не могу тебе сейчас об этом говорить.
— Но ты знаешь?
— Может быть, — сказал он.
— И как он тебе? Как ты оцениваешь наши шансы на успех?
— Они есть, — сказал Харитонов. — Я не могу сказать, насколько они велики, но они есть. Однако, ты должен понимать, что ни один план на сражение не выдерживает первого же столкновения с реальностью. Многое будет зависеть от материальной базы наших партнеров, их огневой поддержки, ну, и от того, кто там как себя поведет. Безопасник хорош, но у него проблемы с дальнобойностью его скилла. Если он сумеет подобраться к Ветру Джихада на расстояние удара, вопрос можно будет считать закрытым. Но проблема в том, что все наши сведения о Ветре устарели лет на пять. И ни мы, ни партнеры на самом деле понятия не имеем, на что он способен сейчас.
— Ну, обычные супермены качаются медленнее, — сказал я, пытаясь найти хоть какой-то повод для позитива.
— Пять лет, — напомнил мне Харитонов. — За пять лет я из любого задохлика Шварценнегера сделаю. При условии, что он будет постоянно тренироваться, конечно.
— Может и мне пойти покачаться?
— Боюсь, пяти лет тебе никто не даст, — сказал Харитонов. — Так что лучше расслабься и постарайся отдохнуть. Я бы тебе посоветовал провести время с семьей и друзьями, но, сам понимаешь, с территории тебя никто не выпустит, и это не вопрос доверия. Это вопрос безопасности.
Попробуй расслабиться в казарме, ага.
Народу в казарме днем было немного, но он все же был, да и вообще, на территории военной базы многие удовольствия, обычные в мирной жизни, человеку недоступны. Ни тебе порнушку посмотреть, ни пивка попить.
По пути я зашел в буфет, купил бутылку колы и пакет чипсов. Завалившись на кровать, я привычно достал из кармана телефон и завис.
Что делать-то? Гуглить информацию об ОАЭ, скиллах моих коллег, пытаться угадать, кого выставят американцы? Но ведь все уже наверняка известно, продумано, просчитано и будет доведено до меня, когда начальство решит, что время пришло.
Смотреть продолжение какого-нибудь сериала, при условии, что до окончания я могу и не дожить? Тоже глупо.
Как вообще расслабиться, если завтра тебе предстоит отправиться на битву? Понятно, что профессионала такие вопросы не волнуют, профессионал, он привык, выкурил сигарету, пошел, всех поубивал, вернулся, выкурил еще одну сигарету, консервным ножом выковырял из себя пули, зашил дырку в животе и лег спать. И никаких волнений, никакой рефлексии. Безопасник сейчас наверняка над бумажками сидит и какие-нибудь текущие вопросы решает.
А Жонглер с Айболитом? А Стеклорез, который в управлении всего на пару недель дольше меня и тоже в настоящем бою ни разу не был?
Как это вообще возможно, что нас, практически гражданских, бросают на международного террориста номер один? И кого они отправят, если мы проиграем?
Вопрос о том, чем сейчас занимается Стеклорез, отпал сам собой, когда обладатель очень узконаправленного, но дальнобойного скилла уселся на соседнюю кровать.