Он этом он, конечно, не рассказывал.
— С каждым днем эта затея кажется мне все более безнадежной, — признался Гарри однажды днем, когда мы плелись по пыльной деревенской улице, нагруженные бутылками с минеральной водой, купленной в единственном местном магазинчике. Обычно за покупками мы отправляли Дика на “лендровере”, но тот еще с вечера вскочил в машину и умчался в соседнюю провинцию под предлогом, что ему надо проведать одну из его многочисленных тетушек.
Чем он занимался этой ночью на самом деле, мне не сказали, да меня это и не особенно интересовало. То ли обделывал какие-то темные шпионские делишки, то ли просто расслаблялся в компании какой-нибудь сговорчивой селянки, пустив ей пыль в глаза большой английской машиной.
— Но ведь ничего не изменилось, — заметил я.
— Вот именно, — сказал он. — Мы торчим здесь уже почти неделю, и ничего не изменилось.
— Я полагал терпение одной из главных добродетелей разведчика, — сказал я.
— Я не тот разведчик, — сказал Гарри. — Я вполне умею терпеть и ждать, если точно знаю, чего ради я этим занимаюсь. А тут результат довольно неопределен.
— Разве ты не вызвался на это задание добровольцем? — спросил я.
— Нет, — сказал он.
— Ну… мне жаль, — сказал я.
— Ты тут вообще ни при чем, — сказал он. — Просто этот мир горит, а мы сидим где-то на его задворках и ничего не можем поделать.
Признаться честно, меня уже слегка подташнивало от разговоров про мир, который горит, и смутные времена, которые наступают, но почему-то каждый второй мой собеседник заводил разговор именно об этом, издалека намекая, что я и есть тот самый универсальный огнетушитель и мне надо поторапливаться на пожар. Как будто тут хоть что-то от меня зависело.
— Я, между прочим, тоже добровольцем не вызывался, — сказал я.
— Но если мы полагаемся на помощь таких, как ты, это означает, что конец света действительно близок.
— Таких, как я?
— Непрофессионалов, чей статус не определен, — уточнил он. — То ли гражданский, то ли работающий на конкурирующую службу, и даже непонятно, какой из вариантов хуже.
— Чего в этом деле стоят профессионалы, показал Дубай.
— Ты не понимаешь, — сказал Гарри. — Я тебя не укоряю и ни в коем случае с тобой не спорю.
— А что же ты делаешь?
— Я тебе жалуюсь.
— Услуги психоаналитика обычно платные, — заметил я.
— Ты так себе психоаналитик.
— Зато я слушаю внимательно.
В общем, уныние поселилось в наших сердцах, или умах, или где там еще может поселиться уныние, и разогнать его смогло только облако пыли, стремительно движущееся навстречу нам по обочине дороги. Внутри облака обнаружился запыхавшийся местный мальчишка, который, как выяснилось, именно нас и искал.
К Аскету привезли очередного пациента и он звал нас к себе.
Глава 5
Сегодня “одержимой” оказалась женщина стандартного для индианки неопределенного возраста в промежутке от тридцати до пятидесяти лет. У нее были черные, как сердце Ветра Джихада, волосы, на ней было желтое сари, вместе с ней было какое-то неприличное количество нервных родственников, приехавших на ветхом микроавтобусе и не менее ветхом внедорожнике.
Все они были мужчинами, все они громко разговаривали и неистово жестикулировали, стоя перед крыльцом Аскета. Хорошо хоть не пели и от танцев каким-то чудом воздерживались.
Появление нас с Гарри Борденом и двадцатью литрами питьевой воды спокойствия им явно не прибавило. Изгнание демонов — дело семейное, а мы, как ни крути, тут были людьми посторонними и вообще не пришей кобыле хвост.
Они уже готовились возбухать. Разговоры стали громче, взгляды, бросаемые на нас, становились все более напряженными, и вот уже из толпы выделился молодой человек и направился было к нам, дабы потребовать объяснений, и Гарри напружинился и разулыбался, предвкушая веселое времяпрепровождение, но тут из дома вышел Аскет и все само собой кончилось.
Аскет сказал пару слов на хинди, а потом жестами позвал “одержимую” и меня проследовать внутрь его жилища. Поймав еще пару недружелюбных взглядов, я поднялся на крыльцо и оказался внутри.
Аскет он и есть Аскет. Внутри оказалось чистенько и очень бедненько. Стол, стул, железная кровать, небольшой шкаф для одежды, хотя я подозревал, что всю одежду, которая у него есть, Аскет носит на себе. Ставни были закрыты, так что в комнате царил полумрак.
Антуражная, в целом, атмосфера.
Женщина быстро заговорила, периодически скашивая на меня глаза. Видимо, ей тоже было интересно, что я здесь делаю. Аскет коротко ей ответил, а затем они оба внезапно перешли на английский.
— Что делает твой демон? — спросил Аскет.
— Он может двигать предметы, когда я к ним даже не прикасаюсь, — сказала женщина.
Ну да. Телекинез, самый распространённый скилл. Все мы когда-то с него начинали.
Аскет поставил единственный стул посреди комнаты и пригласил женщину присесть. Сам он встал позади нее, ободряюще положив руку ей на плечо.
— Как близко тебе надо быть? — спросил он.
— Полагаю, я уже достаточно близко, — сказал я. Комната была не очень большой.
— Тогда смотри.
Я переключился в дополнительный режим зрения и увидел абсолютно белую ауру вокруг Аскета. Как и в первый раз.
Аура женщины была жёлтой и очень тусклой. Видимо, телекинетик из неё был так себе.
Аскет возложил вторую руку ей на другое плечо. Нет, я, конечно, не ожидал, что при ритуале будут использованы пентаграммы, чёрные свечи, жертвенные кинжалы и заунывные песнопения, но происходящее показалось мне слишком уж обыденным. В конце концов, он тут демонов изгоняет или заикание наложением рук лечит?
Будь на месте Аскета какой-нибудь шарлатан, он бы точно все обставил соответствующим образом.
Настоящему же специалисту вся эта мишура не нужна, и, видимо, Аскет был из таких. Его аура на мгновение, столь короткое, что если бы я в этот момент моргнул, то ничего бы не заметил, засветилась чуточку ярче, а аура женщины в тот же момент погасла.
И все.
Аскет убрал руки за спину.
— Ты можешь идти, — сказал он женщине. — Пусть твой отец зайдет сюда. После того, как мы закончим.
Прежде, чем она вышла, не плотно закрыв за собой дверь, я посмотрел на неё ещё раз и не обнаружил никаких признаком скилла или следов его былого присутствия. Она была совершенно обычным человеком, таким, как вы.
Потянувшись телекинетическим щупальцем, я закрыл за ней дверь. Просто хотел удостовериться.
— Ты научился? — спросил Аскет.
— Не знаю, — сказал я. — Не факт. Возможно, мне понадобится больше одного урока.
— Что делают демоны, сидящие внутри тебя? — спросил он.
— Хватают, рубят, поджигают, — сказал я. — Ещё много всяких неприятных вещей.
— И ты не хочешь, чтобы я избавил тебя от них?
— Нет.
— Рано или поздно, но тебе придётся с ними расстаться.
— Раз так, пусть это случится попозже, — сказал я. — Мои демоны помогают мне.
— Демоны никому не помогают, — сказал он. — Они пожирают тебя изнутри.
— Это интересная точка зрения, — сказал я. — Но не единственная.
Аскет сел на стул.
— Я знаю правду, — сказал он. — Ведь внутри меня тоже сидит демон.
— О, — а я все думал, как он объясняет природу своего дара самому себе. Не святостью же.
— Мой демон не может воздействовать на внешний мир, но он очень завистлив, — сказал Аскет. — Поэтому он пожирает силу других демонов, изгоняя их из нашего мира.
— Демон, который сидит внутри меня, тоже довольно завистлив, — сказал я, пытаясь пользоваться его же терминологией. — Он завидует способностям других демонов и копирует их.
— Только копирует? — уточнил Аскет. — Не забирает?
— Нет.
— И как ты поймешь, что он скопировал способность моего?
— Точно не знаю. Полагаю, что пойму, когда он действительно это сделает.