Я вломил Разрубателем по первому микроавтобусу, но из-за большой дистанции слегка промахнулся. Вместо того, чтобы разфигачить машину на уровне пассажирских сидений, чтоб там уж точно никто не выжил, я только сорвал с него крышу.
Что, в принципе, изрядно помогло засевшим в доме снайперам. Двумя прицельными очередями они выкосили всех, кто ещё оставался жив в первой машине и перенесли огонь на вторую.
Живыми из неё сумели выбраться человек шесть, причём все они были некстами и один, видимо, умел отклонять пули. Потому что они помчались прямо к дому, не обращая внимания на стрельбу. И падать, истекая кровью, никто из них не собирался.
Ну и ладно.
Они были прекрасными мишенями, так что я отрастил ещё несколько невидимых рубящих щупалец и принялся махать ими, как случайно попавший на рейвовую вечеринку осьминог. Не все мои удары попадали в цель, да и газона я перепахал порядочно, но спустя буквально десяток секунд все силы вторжения были уничтожены.
Я повернулся к Гарри и глазам моим предстала безрадостная картина. Он лежал и истекал кровью на гранит в полном одиночестве. Трупа Дика-Дока рядом с ним не было.
Это такой довольно распространённый штамп, особенно присущий голливудским фильмам категории Б. Герой прикончил злодея каким-нибудь стопроцентным и вроде бы не допускающим двояких толкований способом, типа, всадил ему пулю в грудь или выбросил в окно, отвлёкся на какие-то другие дела (тут ему прямо хочется орать: “Добей! Добей!”, а он жену успокаивает или с собакой обнимается), а потом возвращается, смотрит, а злодея уже и след простыл, ждите встречи с ним в следующих сериях. Бесит это просто неимоверно.
Я сериалы люблю, но не до такой же степени.
Аккуратно перевернув Бордена на спину, я обнаружил, что он ещё жив. И вполне себе в сознании.
— Похоже, мне конец, — прохрипел он, кашляя кровью. — Вали отсюда, джокер. Код помнишь?
На этот раз звуки беспорядочной стрельбы донеслись уже из особняка.
— Шесть-четыре-восемь-два, — сказал я. — Уже бегу.
Он попытался сказать ещё что-то, но из его горла вырвался только слабый хрип. Глаза его закатились, а голова упала на грудь. Дышал он неровно и неглубоко, и жить ему, судя по всему, оставалось недолго.
Со второго этажа донеслись ещё несколько выстрелов, а потом все стихло.
— Вот так всегда, — пробормотал я.
Подобрал с пола страшенный обрез Бордена, убедился, что он заряжен, ещё раз вздохнул.
И пошёл внутрь.
Глава 11
На второй этаж особняка вела широкая мраморная лестница, на которой было бы очень удобно изображать падение, картинное скатываясь к её основанию. Знаете, Скарлетт О Хара (да, я смотрел) примерно с такой лестницы свалилась.
Думая о всякой фигне, я успел подняться до середины пролета, когда на верхней площадке появился Док.
Выглядел он, прямо скажем, неважно. Одежда выше пояса пришла в негодность после выстрела Бордена, так что он её сорвал, а его голый торс был покрыт кровью. И не факт, что только его. Помимо этго, на его груди не было никаких признаков недавного ранения, которое я ошибочно посчитал смертельным. Цвет лица у Дока был какой-то серый, и в целом глава Лиги Равновесия выглядел так, будто похудел на пять-семь килограммов. Он и раньше-то впечатления особого здоровяка не производил, а теперь и вовсе превратился в дрища. А ещё его слегка покачивало.
Похоже, его ускоренная регенерации сожрала много внутренних ресурсов и сейчас он держался исключительно на морально-волевых.
Увидев меня с обрезом в руках, он скривил лицо.
— Аскет мертв, — сказал он.
— Знаю.
— Это ты его?
— Да, — сказал я, не вдаваясь в подробности.
— Молодец, — сказал он. — Если бы я знал, что ты его уже, все было бы гораздо проще.
— Что было бы проще?
— Вот это, — он провел рукой в воздухе. — Не надо было бы устраивать все это безумие.
— Значит, ты пришёл сюда за Аскетом?
— Он поделился с тобой своим скиллом, он больше не нужен, — сказал Док. — Мне совершенно не требуется, чтобы англичане начали ставить над ним свои опыты, а ведь именно к этому все и шло.
— Откуда ты знаешь, что я получил его скилл?
— Я иногда поражаюсь, какой же ты тупой, — сказал он. — Это же не магия, не вуду и не мумба-юмба, где заклинание может не сработать, потому что ты перепутал два слога, неправильно поставил ударение или Марс оказался в зените на две минуты раньше. Это физика. Воздействие было произведено, значит, должен быть результат. Ты ударил по мячу, мяч полетел. Он не может не полететь.
— Если Аскет тебе так мешал, почему ж ты не прикончил его ночью? Это было бы проще.
— Ну, говоря по правде, я сделал все, чтобы он не пережил эту ночь, — невесело ухмыльнулся он и спустился на пару ступенек. — Я дал Тиграм Шивы подробные инструкции, я вооружил их автоматами, я был уверен, что, после того, как он задействует второй аспект, они его тупо пристрелят. С их-то численным преимуществом. Кто ж знал, что Борден окажется настоящим Терминатором и устроит натуральную бойню? Верно говорят, если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, надо делать самому.
Тут вы можете совершенно справедливо заметить, что я совершаю типичную ошибку героя, треплющегося с противником вместо того, чтобы в него стрелять, и, в общем-то, будете совершенно правы. Но Док был кладезем информацию, добыть которую из других источников было невозможно, и я надеялся, что он сболтнет что-нибудь ценное.
Тем временем, он спустился ещё на пару ступенек, и теперь нас разделяло от силы метра четыре. Такое расстояние он запросто может преодолеть одним прыжком, так что я покрепче сжал обрез и положил палец на спусковой крючок.
Что не осталось незамеченным.
— Могу я попросить тебя не стрелять в меня из этой штуки? — спросил он. — Это, знаешь ли, больно.
— Желание выстрелить в тебя из этой штуки только что увеличилось, — сказал я.
— Брось, — сказал он. — Мы с тобой на одной стороне.
— Что-то мне уже так не кажется.
— Что тебя так расстраивает? — спросил он. — Англичане? Похоже, сотрудничеству Лиги Равновесия с МИ-6 пришёл конец, и развод оказался достаточно болезненным… для них. Но нам уже не нужна их поддержка. Индусы? Эти необразованные религиозные фанатики все равно нашли бы свою смерть, рано или поздно. И при этом могли бы пострадать совсем другие люди и в совсем других количествах. Так что я, можно сказать, спас кучу мирного населения. Не без твоей, кстати, помощи.
— Ты используешь людей, — сказал я.
— Нельзя приготовить омлет…
— Да-да-да, — сказал я. — Забавно, что используют эту метафору лишь повара. Никто никогда не представляет себя на месте яйца.
— Разбив несколько яиц, я пытаюсь спасти птицефабрику.
— Да к черту это все, — сказал я.
— И верно, — сказал он. — Это пустой, никчемушный разговор, а нас обоих ждут дела. Пойдёшь со мной?
— Шутишь? — спросил я.
— Попробовать-то стоило, — сказал он. — Да, я снова ошибся, я недооценил твой потенциал, и думал, что твои способности к тебе ещё не вернулись. К тем, на ком я экспериментов овал с радиусом действия второго аспекта, они вернулись только через сутки, и я не включал тебя в сегодняшние расклады. Но слушай, я ведь не собираюсь тебя убивать, не для того я притащил тебя в такую даль. И мне, в принципе, совершенно не важно, будешь ли ты с Лигой Равновесия, с управлением Н, ЦРУ, Моссадом или кем угодно еще, лишь бы ты делал, что должен. Так что давай мы просто разойдемся краями и не будем искать друг с другом новых встреч? А если ты передумаешь или тебе захочется поговорить, то мой контакт в “Вороне” ты знаешь.
— Вот так просто?
— Всё уже и так достаточно усложнилось, — сказал он.
Я задумался. В принципе, у меня было желание усложнить все ещё немного, но Док во время разговора выглядел слишком уверенным, словно он действительно может уйти отсюда в любой момент, и наверняка у него были для этого основания. Рану, с которой вряд ли справился бы лучший целитель, он самостоятельно залечил за считанные минуты.