Тут мне пришлось с ним согласиться. Док врал, недоговаривал и темнил, и его контакт в "вороне" был неактивен. Не то, чтобы я жаждал вступить с ним в переписку, но все же…
— Мы его недооценивали, — сказал Гарри. — Он использовал нас, а мы использовали его, но было мнение, что в нужный момент мы сможем его… — он замялся, подбирая слово.
— Прихлопнуть, — подсказал я.
— Нейтрализовать, — сказал он. — Мы знали о некоторых особенностях его организма, поэтому специально разработали новый прототип оружия, против которого он, по расчетам наших аналитиков, не сможет устоять. Но он устоял.
— Возможно, надо было стрелять в голову, — сказал я.
— Кто ж тебе мешал? — спросил Гарри.
— Он дернулся, — сказал я. — А я — не профи, в отличие от.
— Я — профи, — согласился Гарри. — И нас, как профи, в таких ситуациях учат стрелять в корпус, по которому труднее промазать. Это, можно сказать, уже рефлекс. И я не промазал. Хоть он и "дернулся".
— Чем эта штука вообще стреляет?
— Спецбоеприпас, — сказал Гарри. — По сути, это небольшая граната, внутри которой находится капсула с кислотой. Наши оружейники уверяли, что одним выстрелом слона можно убить.
— Слоны вымерли, — сказал я.
— Только здесь. Африканские не вымерли, — сказал Гарри.
— И сколько у тебя осталось таких патронов?
— Дай посчитать, — хмыкнул он. — Мы выстрелили по разу, значит, осталось восемь штук. Но это все без толку, потому что я не думаю, что он еще раз подставится.
— А если мы сами его найдем?
— Отличная мысль, — Гарри потянулся, хрустнув позвонками. — И где ты собираешься его искать?
— Я думал, из нас двоих ты в этих делах специалист.
— Я — специалист, — согласился Гарри. — Но не в этих делах. Я — острие копья, которым обычно тычет кто-то другой. Я — последнее звено цепи, к которой у нас больше нет доступа. Мы не знаем, в чьем обличье Док может предстать в следующий раз. Мы не знаем, кто из моих коллег может сливать ему инфу, а такие коллеги, все всякого сомнения, есть. Поэтому никаких контактов с организацией я поддерживать не собираюсь. По крайней мере, пока.
— И ты не думаешь, что это перебор?
— Нет, не думаю, — сказал Гарри.
Рядом с нашими шезлонгами стояли два переносных холодильника. В одном из них охлаждалось пиво, а в другом, неработающем, мы хранили странный трофей, доставшийся нам после перестрелки в особняке.
Рука Дока, так удачно отстреленная мной от его же туловища, продолжала… э… функционировать. Из нее не текла кровь, она не разлагалась, пальцы по прежнему сжималась в кулак или показывали нам непристойные жесты. Это было странно. Это было пугающе до чертиков. И, поскольку мы не знали, чего от этой штуки еще можно ожидать, то предпочитали держать ее рядом с собой. Чтобы в наше отсутствие она не… ну, черт его знает, какие неприятности могут доставить чужие автономные руки в наше отсутствие.
— Это какой-то, мать его, сюрреализм, — сказал Гарри. Он откинул крышку холодильника, и рука, среагировав то ли на свет, а то ли на движение, извернулась и показала ему фигу.
— Говорят, что если курице отрубить голову, она еще какое-то время будет бегать по двору, — заметил я. — Может быть, мы имеем дело с чем-то подобным?
— Не знаю, — сказал Гарри. — Я не фермер. Я в Лондоне вырос.
— Какого черты мы вообще таскаем ее с собой?
— А что ты предлагаешь с ней сделать?
— Мы могли бы попробовать ее сжечь, — сказал я. — Или растворить в кислоте. Или просто выбросить на обочине дороги и постараться забыть, что такое вообще было.
— Это же информация, — сказал Гарри.
— И много ты уже с ее помощью выяснил?
— Для этого нужна лаборатория, — сказал он. — И я как раз думаю, как ее туда переправить, не выдав нашего местонахождения.
— По почте такое не перешлешь, — сказал я.
— Нам известно о Доке чуть больше, чем ничего, — сказал Гарри. — А тут — кусок его собственного тела, причем, очень странный кусок, работа с которым наверняка может что-то подсказать нам о природе его способностей. Которые, в некоторой степени, выходят за рамки…
— Здравого смысла, — подсказал я.
— … того, что мы привыкли ожидать от некстов, — закончил он. — При всем вашем чертовом многообразии приходится признать, что Зеро — не обычный некст.
— И Аскет что-то такое говорил, — сказал я.
— Аскет увидел в нем что-то, чего ты не разглядел, — сказал Гарри. — И скилл Аскета на него не действует.
— Возможно, я просто промазал, — сказал я.
Гарри вздохнул.
Так обычно вздыхают учителя математики, когда их ученик, отвечающий у доски таблицу умножения, заявляет, что семью семь — сорок семь.
— Что? — спросил я.
— Во время первого нападения Тигров Шивы на Аскета вы вместе с Доком стояли на границе зоны поражения, и когда сработал второй аспект, ты потерял свои скиллы, так?
— Да, — сказал я.
— И Док тоже утверждал, что потерял свои скиллы и вы с ним в одной лодке, и поэтому ты должен ему верить и все такое, так?
— Так.
— Но при этом он все еще выглядел, как индус, а нам вроде бы известно, что он ни хрена не индус, так?
— Э… — сказал я, почувствовал себя немного идиотом. То есть, ничего нового, все, как обычно. — Он вообще говорил, что он русский.
— Но когда он, типа, потерял свои способности, прежняя внешность к нему так и не вернулась.
— Этому может быть и другое объяснение, — сказал я не слишком уверенно.
— Например?
— Ну, самое простое, — сказал я. — Мы не знаем, как работает его маскировочный скилл. Возможно, способности нужны только для изменения внешности, а потом она поддерживает себя сама, и скилл для этого не нужен.
— Скорее всего, именно эту версию он бы тебе и скормил, если бы ты заметил и спросил. Но ты не заметил.
— И не спросил. Но у меня есть еще одна теория.
— Валяй, — сказал Гарри.
— Сам Док еще при первой нашей встрече говорил, что все упирается в контроль. Возможно, что его контроль намного сильнее моего контроля, и то, что для меня — граница зоны поражения, для него — вполне безопасное место.
— Допустим, — согласился Гарри. — А ты, значит, промазал.
— Типа того.
— Два случая ухода от скилла Аскета, конечно, это слишком мало, чтобы говорить о закономерности, — сказал Гарри. — В жизни бывают и не такие совпадения и все такое, но сбрасывать эту теорию со счетов мы не можем. Более того, при планировании своих дальнейших действий мы не должны недооценивать противника. Поэтому я предлагаю исходить из худшего и принять за данность, что скилл Аскета на него не действует.
— А у нас осталось всего восемь патронов, — сказал я.
— И не факт, что мы вообще сможем вывезти "зеробой" из страны, — сказал Гарри. — Дипломатический канал мне временно недоступен.
— Новости одна лучше другой, — сказал я
— Есть, однако, и повод для оптимизма, — сказал Гарри. — Тебя-то он убивать не собирается.
— Это пока.
— Ты ему нужен, — сказал Гарри. — Правда, я до конца не понимаю. для чего. То ли для того, чтобы действительно спасти мир от суперменов, то ли для того, чтобы устранить конкурентов.
— Даже так?
— А ты никогда не задумывался, что Лига Равновесия в своих декларациях может врать с самого начала? — поинтересовался Гарри. — Они говорят, что они против некстов, но в их рядах полно некстов, и главный у них тоже некст, причем, не такой, как все.
И еще у них есть приборы, которые прячут некстов от сканирования. Нельзя сказать, что Гарри этим своим откровением открыл мне Америку, я и сам видел, что в истории Дока много несоответствий, но списывал все на белые пятна, которые сам Док и обещал мне заполнить.
А что, если он этого не сделает? Шансы на то, что у нас может сложиться конструктивная беседа, недавно уменьшились едва ли не до ноля. Я ему руку отстрелил, в конце-то концов.