Дождались, пока президентский лимузин покинет президентский дворец и отправится с деловой поездкой куда-то там и жахнули по нему ракетами. Разумеется, попали.
На этом их удача закончилась, потому что самого Эль-Фуэго в лимузине не было.
Мира и покоя стране неудачная попытка убийства не принесла. Сторонники диктатора вывалили на улицы, к ним присоединились противники американской агрессии, благо, догадаться, откуда у беспилотника ноги растут, было совсем несложно, и вся эта толпа принялась бесноваться, бить немногие оставшиеся в городе витрины и жечь американские флаги. Полиция вмешиваться побоялась, а десант так и не высадился, поэтому праздник жизни обещал задержаться в столице надолго.
Тем не менее, произошедшее давало повод для умеренного оптимизма. Будь эль-Фуэго в лимузине, вряд ли бы он выжил, и значит, что шансы прихлопнуть даже самого опасного некста дедовскими методами все были достаточно высоки. Вот бы еще с Ветром Джихада кто-нибудь так же разобрался.
Все это опять вернуло меня к размышлениям о Доке и его теориях. На данный момент человечество все еще обладало куда более страшными средствами разрушения, чем самый суперменистый супермен.
Ветер Джихада стер с лица Земли Израиль, и пусть его метод был уникальным, но он не был единственным. Точно такого же эффекта можно было бы добиться и при помощи ядерных бомб, разве что экологическая обстановка пострадала бы куда сильнее, и соседи получили бы свою порцию разрушений и радиации.
Ветер Джихада был крут, но, и я знал это наверняка, неуязвимости его скилл не обеспечивал. Конечно, в пустыне человека найти еще сложнее, чем в президентском лимузине, но американцы не прекращали стараться. Им бы еще немного везения, и заслуженная ракета наверняка найдет свою мишень.
Может быть, я вообще зря загоняюсь?
— Может, и зря, — согласился со мной Гарри Борден, когда я поделился с ним этими соображениями. Мы как раз стояли в очереди на таможенный контроль, а полчаса назад я обнулил того самого некста, о котором рассказывал чуть раньше. — У американцев много возможностей, рано или поздно они его ликвидируют. И Эль-Фуэго тоже.
Особой убежденности, впрочем, в его голосе не было.
— Я вот чувствую, что сейчас будет какое-то "но", — сказал я.
— Это потому что ты знаешь, ситуация куда сложнее, чем ты сейчас обрисовал, — сказал Гарри.
Ну да. Большие игроки годами выстраивали свои отношения на международной арене. Просчитывали каждый шаг, где-то давили, где-то уступали, где-то шли на компромисс. И вдруг в этот мир хрупкого равновесия ввалилась вооруженная ядерными гранатами обезьяна, которая геополитических последствий своих действий предвидеть не может, не хочет и вообще плевать на них хотела.
А потом еще одна, и еще. И хрупкое равновесие вот-вот полетит к черту.
— То, что мы имеем сейчас, достаточно неприятно, но все-таки подлежит разруливанию, — продолжал Гарри. — Однако очень мало шансов на то, что все так и останется. Скиллы прокачиваются куда быстрее, чем возможности спецслужб убивать людей. А ситуация с некстами опасна, в первую очередь, своей непредсказуемостью.
Это да.
Все знают, на что способно ядерное оружие, но вряд ли кто-то возьмется предсказать, каким скиллом овладеет очередной псих и какой у этого скилла потенциал. В команде Ветра Джихада был тип, способный отключать любую электронику, попавшую в его радиус действия, так он в одиночку ракетный крейсер из строя вывел и чуть не утопил. Отключать электронику в нашем чертовом безумном мире, который прямо таки напичкан этой самой электроникой, это чревато. Если кто-нибудь разовьет такой скилл хотя бы до уровня, на котором Ветер Джихада со своим песочком упражняется, случится не менее, а то и гораздо более внушающая катастрофа.
Города будут парализованы, самолеты начнут падать с небес, атомные электростанции пойдут вразнос, и Чернобыль с Фукусимой покажутся нам цветочками.
Добро пожаловать в каменный век, только с радиацией.
— Мы уже стоим над обрывом, — сказал Гарри. — Причем, не просто стоим, а балансируем на одной ноге. Я понимаю, что тебе страшно не хочется во все это лезть и ты ищешь любой предлог, чтобы сбавить обороты, но ты — единственный на данный момент известный носитель скилла Аскета, а скилл Аскета — это дополнительный шанс удержать человечество на краю и не дать ему рухнуть. Не единственный шанс, конечно, но такой, который нельзя сбрасывать со счетов.
— Ты прав, — сказал я. — Прости мне эту минуту слабости и нерешительности.
— Когда над решением одной задачи бьются несколько человек, всегда есть надежда, что решит ее кто-то другой, а тебе самому не придется напрягаться, — сказал Гарри.
— У тебя такое хоть раз прокатывало? — спросил я.
— Дважды.
— Везет, — сказал я. — Мне таких подарков никто не делал.
— Да у тебя и задач-то таких раньше не было.
Самолет уже выпустил шасси, когда я наконец-то почувствовал аэропорт под нами и смотрел разглядеть ауры находящихся в нем некстов. Их оказалось аж восемь человек, шестеро средних дарований и двое довольно мощных.
Понять, кто из них сканер при исполнении, кто группа поддержки, а кто просто куда-то полететь решил, не представлялось никакой возможности, поэтому я начал нулить их по степени свечения ауры, начиная с самых ярких.
Это оказалось совсем несложно, несмотря на расстояние. Ауры гасли, как задуваемые внезапным порывом ветра свечи, и к тому моменту, как шасси "боинга" коснулись взлетно-посадочной полосы, я был единственным некстом в аэропорту.
Гарри открыл глаза.
— Как успехи? — беззаботно спросил он, словно от ответа на этот вопрос не зависели, помимо прочих, вопросы его личной свободы и безопасности.
— Сделал, что мог. Всех нашел, всех обнулил.
— Но ты же знаешь, что существуют сканеры, отслеживающие общий фон города. а он с твоим прибытием должен был немного изменится?
— Знаю, — сказал я. — Но, насколько мне известно, они сидят где-то в центре и сделать по этому поводу я ничего не могу. К тому же, в те времена, когда я был сотрудником управления, они контролировали только область внутри МКАДа. В любом случае, будем надеятся, что они не смогут определить источник аномалии до того, как мы пройдем паспортный контроль.
— Ты продолжаешь сканировать?
— Разумеется, — сказал я. — Бывал до этого в Москве?
— Доводилось.
— Убил кого-нибудь интересного?
— Тебе их имена ничего не скажут.
— А, значит, их еще и несколько было?
В аэропорту особых волнений, намекающих на внешнтатную ситуацию, не наблюдалось. Карантин никто не объявлял, выходы не перекрыл, спецназ в спешном порядке не выскакивал из бронированных машин. Я счел это обнадеживающим признаком, но все равно нервничал, когда протягивал свой фальшивый пограничнику. Документ, как утверждал Гарри, был сделан на совесть, да и я ныне не числился в списке живых, но все равно было тревожно.
— Добро пожаловать в Россию, господин Полсон, — сказал таможенник, шлепая печать и возвращая мне паспорт.
— Спасибо, — сказал я, отошел на пару метров и остановился, чтобы подождать Гарри, который шел сразу за мной.
Английский спецагент тоже прошел проверку без проблем.
В такси мы не разговаривали.
Конечно, риски, что водила, опознавший в нас иностранцев и для начала зарядивший пятьсот евро за поездку в центр, но потом, после угрозы "убером", согласившийся на две тысячи рублей, окажется сотрудником ФСБ, были невелики, но кто ж их знает, этих сотрудников. Могли и мимикрировать.
Мы расплатились с таксистом около отеля, вошли в вестибюль, тут же вышли через другую дверь, отшагали полтора квартала пешком и спустились в метро. Спустя сорок минут паранойя Гарри была удовлетворена, и он согласился выйти на поверхность.
— Похоже, о скилле Аскета им неизвестно, — констатировал я.
— Но я бы на их месте все равно перекрыл аэропорт, — сказал Гарри. — Всегда следует исходить из предположения, что какая-то новая гадость только что прилетела.
— От лица "новой гадости" говорю тебе спасибо за то, что ты не на их месте, — сказал я.