Крокодиловые штаны Гаса, казалось, зашевелились, проявив родственный интерес к Вере.
— Спокойнее, — сказал им Гас. — У леди есть зубы и чешуя, но она все-таки не крокодил. Впрочем, неизвестно…
Росс Уэбстер заговорил снова.
— Скажи мне, Гас, ты когда-нибудь слышал о вулкане?
Гас взглянул на Веру:
— Они так вас называют?
Эполеты на милитаристском костюме Веры встали дыбом. Ее выправка, напомнившая Гасу муштровавшего его когда-то сержанта, стала еще более твердой. Она направилась к нему, говоря сквозь зубы:
— Вулкан — это погодный спутник, который наше правительство запустило на орбиту, чтобы контролировать погоду. Но если кто-нибудь даст ему другую программу, он сможет сделать гораздо больше. Он сможет менять погоду.
Вера Уэбстер улыбнулась, ее узенькие глазки-бусинки сияли, выражая ту же мысль, какую Гас увидел в глазах ее брата: богатство ходит по земле, и оно должно быть наше.
— Это тяжелый случай, — подумал Гас. — Большой путь я прошел за пять минут, верно?
— Погода! — повторила Вера. — Мы можем контролировать небо.
— Бури! Наводнения! — руки Росса Уэбстера летали в воздухе, как маленькие гуманитарные молнии.
— Снежные бури! — Вера придвинулась к Гасу. — Сильные жары!
Она была уже совсем близко, и его крокодиловые штаны снова начали двигаться независимо от его воли, поблескивая чешуей.
— Как же вы собираетесь все это делать? — спросил Гас, отступая от Веры.
Росс Уэбстер стал между своей сестрой и Гасом и поднял руку в воздух.
— Как и все в двадцатом веке, Гас. Нажимая кнопки. Гас спустил на ковер свою йо-йо и наблюдал за вертящейся радугой.
— Следующий шаг контролирую я, — подумал он, совсем забыв, что лишь полчаса назад пытался удрать из здания на своем катающемся стуле.
С помощью йо-йо он почистил носки своих ботинок, ибо день, кажется, становился на место. В его голове создавалась уже большая схема, но теперь это была схема гораздо более высокого уровня.
— Продолжай, — сказал он себе, — все идет по порядку.
Он не помнил уже о своих недавних намерениях выпрыгнуть из окна и приземлиться на зеленые насаждения компании. Теперь он видел впереди только большие деньги.
— Мой ум свободен, — сказал себе Гас.
Он расслабился, зная, что у него есть куча точек — точка, отделяющая в десятичной дроби целое от его части, проносилась над сотнями, тысячами, миллионами, сотнями миллионов. Он смотрел, как крутится его йо-йо.
Он уже видел себя живущим в замке на скале над океаном. У входа в замок был лимузин, длинный, как универмаг. Из него выходил сам Гас в светлых крокодиловых брюках и темных очках. На его пальцах сверкали бриллианты, и даже в правую ноздрю был вставлен скромный драгоценный камень.
— Расскажите мне побольше о погоде, — сказал он, глядя на Веру.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Смейтесь! — сказал Джимми Олсон, берясь за свою камеру.
Несмотря на свою сломанную ногу, он стоял в офисе «Дейли Плэнет». Перед ним в парадной одежде находились мистер и миссис Стокис, выигравшие главный приз в Бинго-Джинго. Они и без указаний Олсона скалились, как пара хомяков.
— Я до сих пор не верю в это, — сказал мистер Стокис, — я впервые что-то выиграл.
Миссис Стокис, охваченная необычным возбуждением, положила голову на плечо мужа.
— Ты выиграл мою руку, Мори, — сказала она с глупой сентиментальной улыбкой.
— Да, конечно, — сказал Стокис, — но я впервые выиграл стоящее.
Джимми Олсон ковылял по кабинету, натыкаясь на мебель в поисках подходящего ракурса для съемки победителей в Джинго. Перри Уайт, издатель, курил за своим столом, стараясь не замечать происходящего. Неутомимая мисс Гендерсон потянула его за рукав.
— Пусть вас тоже снимут с ними, мистер Уайт.
— У меня нет времени.
Уайт указал сигарой на стол, на заголовок, который он пытался написать.
— И с сомбреро на голове…
Мисс Гендерсон принесла для супругов огромные головные уборы. Они по-дурацки засмеялись и запели латиноамериканскую мелодию, а Олсон щелкнул камерой.
— Теперь, мистер Уайт, вы должны сфотографироваться с ними, протягивая им билеты на самолет!
— Ну, почему я должен это делать? — заныл Уайт, отбрасывая страницу.
Мисс Гендерсон потянула его за ворот и улыбнулась чете Стокис:
— Мистер Уайт так рад за вас, друзья.
— Да, я очень рад, — сказал Уайт с вымученной улыбкой, а мисс Гендерсон поправляла узел его галстука.