Шли они цепочкой. Впереди — Добер, за ним — Хейзер, замыкала шествие Медянка. Одиночка уже не ожидал от чужака никаких подвохов. Эти отшельники отличаются от всех остальных только одним — полнейшей неприспособленностью к боевым действиям.
Очень скоро Добер услышал, что старик тяжело дышит. В этом не было ничего удивительного, ведь спутник Медянки явно был совершенно не способен выдерживать длительные переходы. Так что Добер, поморщившись, сбавил темп и прикинул, где можно жить и чем заниматься, чтобы пребывать в такой отвратительной форме. Вероятно, странный отшельник жил где-то далеко и по каким-то непонятным причинам пустился в долгий и тяжелый путь, чтобы попасть в далеко не лучшее место.
Задумываться о мотивах чужих поступков Добер считал занятием бессмысленным. Теперь же он напрягал мозги только потому, что это было связано с Медянкой. Но ничего путного ему в голову не пришло.
Когда вдалеке показалась хижина отшельника, мимо которой шли все, кто направлялся в Долину, Хейзер уже еле переставлял ноги и беспрерывно кашлял. Обернувшись, Добер взглянул на него:
— Да, приятель, прогулка явно не по твоим силам. Может, вернешься?
Чужак втянул воздух широко открытым ртом и отрицательно покачал головой.
— Еще немного,— мягко сказала ему Медянка.— Скоро будем ночевать.
Хейзер радостно кивнул. Добер покосился на девочку и не удержался от реплики:
— Ну и друзья у тебя! С его упрямством нельзя быть хилым.
— Не твое дело!
Добер пошел дальше. К месту ночлега хилого упрямца привела Медянка, поддерживая под локоть. Тот что-то шептал ей, но девочка делала вид, что не слышит. Одиночка, запустив руку в свой рюкзак, вдруг нащупал какую-то коробку. Только сейчас он вспомнил, что надо было давно отдать Медянке ее хитроумное оружие.
— Ото! — обрадовалась девочка, когда Добер протянул ей коробку с трубкой.— А я думала — потеряла! Под плиты лазил?
— Удобно лежала. В щели,— пояснил Добер.
Барабаня по коробке пальцами, Медянка что-то вспоминала. Затем спросила без особой уверенности:
— Ты видел Громилу?
— Кого? А, бородатого?.. Ему не повезло.
Она все сразу поняла и опустила глаза. Добер внимательно изучал ее чумазую физиономию:
— А ты где была?
— За мной пришли почти сразу же,— проговорила она,— мне пришлось уйти.
— Это тебя и спасло. Но все-таки ты могла бы поинтересоваться, что с ним случилось!
— Да, Громила был надежным… Но у меня не было времени.
Добер вспомнил о ее целеустремленности, но тот бородач вправе был рассчитывать на лучшее отношение с ее стороны. И тут он начал припоминать все, что рассказывала ему Медянка о том, зачем ей надо было в Атику.
— А как поживают твои друзья на Черных болотах?
Медянка медленно подняла на него глаза:
— Нормально.
— Ты уже отнесла им то, зачем тебя послали в Атику?
Она пожала плечами:
— Туда пошли другие. Я не смогла бы унести все, что им надо.
Зашевелился отлежавшийся Хейзер. Медянка протянула ему дымящийся котелок. Ее спутник принялся за еду, воцарилось молчание. В этой тишине Добер сообразил, что все его подозрения относительно Медянки совершенно беспочвенны. Она спокойно отвечала на его весьма неожиданные вопросы и даже не пыталась грубить, как поступил бы любой, кого загоняют в угол.
Но самым невероятным было то, что она вообще позволяла ему себя расспрашивать. Добер не заметил, когда присвоил себе это почетное право проверенного друга.
— Сколько еще идти? — поинтересовался Хейзер, наконец пришедший в себя.
— Еще день,— ответила девочка.— Завтра мы будем на границе Долины.
Хейзер кивнул.
— Ложись спать,— почти приказала ему Медянка.
—Далековато,— вздохнул Хейзер.— А нельзя было поближе…
— Что-о? — угрожающе протянула девочка. Добер моментально почувствовал напряжение, возникшее между Медянкой и ее спутником. Хейзер прикрыл ладонью рот, словно сболтнул лишнее, а девочка смотрела на него с неприкрытой яростью.
— Я хотел сказать: нет ли пути покороче? — поправился Хейзер.
— Нет! — отрезала девочка.
Он кивнул и стал устраиваться на ночлег. Добер прутиком ворошил угли в костре, Медянка равнодушно чистила котелок. Вскоре Хейзер захрапел. Одиночка бросил свой прутик в огонь и негромко сказал:
— Опасный попутчик.
— А? — Медянка осматривала котелок.— Просто старый дурак!
— Зачем же ты с ним связалась?
— Надо.
Это короткое слово выбило Добера из равновесия сильнее, чем все то, что произошло за время знакомства с Медянкой. «Надо» — слово твердое и значительное. Когда произносят такие слова, вопросы становятся излишними, но сразу же возникают подозрения. «Надо» могло быть связано с чем угодно: с оружием, со снаряжением для жителей Черных болот, но только не с Долиной Покоя. С этой мыслью Добер и заснул.