— Опять мины?
— Да. Так что иди за мной.
Хейзер, казалось, не слышал их разговоров, как не замечал столбов с проволокой. Он по-прежнему думал о своем. Заминированная полоса была уже пройдена, и, миновав несколько местами разрушенных высоких заборов, они вступили на территорию каких-то построек. Все сооружения были бетонными и напоминали норы каких-то животных. Доберу было интересно узнать, куда ведут темные проходы, но Медянка, ни на что не обращая внимания, шла дальше.
Они продвигались до тех пор, пока перед ними не открылась небольшая площадь. Добер замер. Посредине выжженной поверхности стояло нечто, не имеющее ничего общего с серым однообразием вокруг. Это сооружение больше всего походило на пулю. Огромную, мощную пулю серо-черного цвета.
Хейзер наконец очнулся и с некоторым замешательством посмотрел на Медянку. Та нажала на что-то на пряжке пояса, и в пуле открылось отверстие.
— Пошли,— сказала она.
Добер смотрел то на нее, то на сооружение. Медянка усмехнулась:
— Думаешь — ловушка? Хорошо, я войду первой. Это не ловушка, Добер, а ракета. Она летает.
— Ты сошла с ума! — неожиданно заявил Хейзер. — Куда ты его тащишь?
— Отсюда подальше.
— Но это запрещено!
— Хейзер, или ты замолчишь, или я оставлю тебя здесь! — пригрозила Медянка.
— Слушай! — ожесточенно заговорил он.— Я понимаю, что тебя возможные неприятности не пугают, но подумай о нем! Он никогда не видел ничего, кроме своей планеты. Мало того, он не подготовлен и ничего не понимает, Смитсон может устроить ему массу неприятных сюрпризов!
— Ты предлагаешь его оставить? А кто его жалел? — усмехнулась Медянка. Старик только махнул рукой.— Так.— Она развернулась к Доберу: — Все вопросы будешь задавать внутри, а потом внимательно выслушаешь то, что я тебе скажу.
Мужчина взглянул ей в глаза, еще раз осмотрел сооружение и, кивнув, зашагал вперед. Они вошли внутрь огромной пули, и люк за ними тут же закрылся.
Глава 4
В НОВЫХ УСЛОВИЯХ
— Да-да, я таким тебя себе и представлял. Очень рад тебя видеть. Ты освоился?
Добер неопределенно кивнул. Он еще не привык к себе — новому, чистому, выбритому, подстриженному, одетому в новую, целую одежду. А главное — лишенному оружия. Тем не менее теперь, забыв о своих ощущениях, он внимательно смотрел на стоявшего перед ним.
Этот человек был худощав, невысок, невероятно подтянут и одет в странную черную одежду со множеством каких-то значков на груди и плечах. Он не представился, но Добер почему-то сразу понял, что это и есть Смитсон, о котором все время говорили Медянка и Хейзер. Он вспомнил все, решил держаться настороже и, по старой привычке, не верить ни одному слову.
— Представляю, что она тебе наговорила! — Смитсон, улыбаясь, покачал головой.
— О чем? — спросил Добер.
— Ну, обо всем! — Смитсон сделал обобщающий жест.
— Ничего не говорила,— Добер пожал плечами,— привела, посадила в ракету, и — все.
— А Хейзер?
— А, этот…— Добер снова пожал плечами.— Он что-то болтал, но я половину слов не понял.
— Да, действительно, мне это ясно! Сразу столько новых понятий…— посочувствовал Смитсон.— Но меня-то ты понимаешь?
— Да. Но у нас так много не говорят.
— Да-да-да. Тебе не скучно? Она что, привезла тебя и бросила?
— Я ее больше не видел.
Это было правдой. Медянка оставила его в каком-то помещении, приказав без нее не выходить. Потом явились две милые девушки и, сославшись на нее, увели Добера с собой. Он не очень поверил им, но девушки были милы, веселы и без оружия. И Добер решил подчиниться и посмотреть, что будет дальше.
А дальше появился Смитсон и стад разными способами выяснять, что говорила ему Медянка:
— Не видел? — повторил Смитсон.— Ай-яй-яй, нехорошая девчонка! Привезти человека и бросить его. Ну, пойдем поищем ее.
Добер пошел за ним. Перед ними сами собой открывались двери. Потом они спустились куда-то в зеркальной кабинке, потом снова шли по коридорам, и перед ними снова сами открывались двери.
Возле большого затемненного окна Смитсон остановился:
— Она любит здесь бывать. Посмотрим. Добер увидел за стеклом другое помещение.
Там было много людей, они сидели за столиками, пили и ели. И в следующий миг он едва не отпрыгнул в сторону. Она была очень близко, через один столик от стекла. Добер узнал ее только по белому шраму, уходившему за ухо. В остальном женщина, сидевшая за столиком, не имела ничего общего с той Медянкой, которую он знал.