Вадим Кирпичев
Суперс
— Автоматчики — вперед! — рявкнул полковник, и придвинувшийся к Пирамиде спецназ вскинул автоматы к плечу. К встрече человека сверхразумного все было готово.
Опутанный проводами «саркофаг» медленно выезжал из чрева Пирамиды. Уже показались белые тапочки сверхчеловека, а наш десятитонный приборчик все гудел. Электроэнергии ему требуется без меры, так ведь и задачку решает не слабую — преврати-ка обычного человека в хомо суперсапиенса. Ничего. Пирамида сможет. Мощная штуковина. Почти три года мы ее собирали, так что в итоге получилась умнейшая игрушка, размерами в десятки раз превосходящая компьютерный томограф, а сложностью — в миллионы.
У основания Пирамиды замельтешили белые и синие халаты — медиков и ученых. Гул оборвался — это «саркофаг» выехал полностью. Пирамида свою работу по созданию сверхчеловека закончила, теперь предстояло разобраться с результатом эксперимента.
Спецназ придвинулся ближе. Взял на мушку «саркофаг», с лежащим в нем суперхомо. Заклацали предохранители. Военные хорошо знали, кто сейчас поднимется из пластмассового ящика. Это ведь силовики, курирующие проект спецслужбы, выделили нам для решающего эксперимента заключенного-террориста, получившего пожизненный срок.
Сейчас он и появится перед ними, но уже с таким IQ, вооруженный таким коэффициентом интеллекта, обладатель которого может на равных разговаривать хоть с самим Господом богом.
Разумеется, ученые успокаивали военных: мол, Пирамида бывшего убийцу полностью переделает. Вооруженное сверхинтеллектом новое существо отныне будет не о зверствах мечтать, а только лишь о раскрытии самых сокровенных тайн мироздания. Может быть. Но если судить по мокрым лицам автоматчиков, спецназ академикам не поверил.
Вдруг халаты расступились. В воздухе мелькнули белые тапочки, и пред нами предстал сверхчеловек.
Глаза умнейшие. А выражение лица — жуткое, хищное. Зверюга.
Вся шеренга спецназовцев стала целиться в суперсапиенса. Зря они так его боятся. Ну, умен, а сделать-то что может? Живенько соорудит из лежащего на столе канцтоварного набора ядерный фугас и возьмет всех в заложники? Чепуха, разумеется. Просто не любят военные слишком умных, не доверяют им. Но ведь кто-то должен дать ответ на главный вопрос России! Ведь именно под главный вопрос России и получила наша лаборатория практически безлимитное финансирование. Ради него собиралась Пирамида, и затевался весь проект по творению человека сверхразумного. Именно хомо суперсапиенс должен наконец-то ответить на давний, вековой, главный вопрос России-матушки. И он ответит на него. Не сомневаюсь.
Дверь распахнулась, и в лабораторию вошел человек в черном костюме и темных очках. За ним торопилась свита из полковников и старших офицеров.
Автоматчики расступились, и человек в черном проследовал прямо к сверхразуму. Сейчас он задаст главный вопрос России, и мы наконец-то узнает ответ, раскроем величайшую тайну истории. Полковники рассыпались в стороны, на всякий случай ушли с линии огня, а человек в черном принялся что-то говорить суперсапиенсу. Слух у меня молодой, стоял я неподалеку, но почему-то ничего не сумел разобрать из сказанного. Впрочем, как и все собравшиеся в лаборатории, я не сомневался, что речь шла именно о том, ради чего силовики и финансировали проект. Если это так, то лучше бы человек в черном спросил что-нибудь другое.
Услышав главный вопрос России, сверхчеловек переменился в лице. Скорчил жуткую гримасу. Посмотрел вокруг с нечеловеческой тоской, застонал и вдруг схватил стул, и вознес его над головой, как дубину.
Спецназ не успел открыть огонь. Замахнувшись стулом, сверхразум бросился на широкое, во всю стену окно. Удар. Звон. Вспышка стеклопада — и никого. Только сквозняк треплет вытянувшиеся стягами шторы.
Нет, он не воспарил к облакам. Не упал в бассейн. Когда человек летит с тринадцатого этажа, его ничто не спасет — ни чудо, ни сверхвысокий коэффициент интеллекта.
Чем отличается глупый от умного? Умный от очень умного? Что такое ум вообще?
Вопросы на вид простые, но мало иметь одного гениального ученого, чтобы на них ответить. К счастью, в нашей ЛИРе (Лаборатории Искусственного Разума) работало сразу два гения — Практик и Теоретик, Иван Иванович и Айзек Лейбович. Стоя рядом, они выглядели как на арене цирка. Толстый и тонкий. Пожилой и молодой. Низкорослый и высокий. Светловолосый и брюнет. Лысоватый и кучерявый. Причем жесткие волосы Айзека торчали как-то по-особому, наверное, лавры будущей нобелевки пробивались.