К сожалению, спокойствие, не подкрепленное навыками, оппонент воспримет как слабость.
Под мандражем я подразумеваю легкую дрожь в конечностях и даже слегка дрожащий голос. Это естественное состояние человека, который волнуется, но еще не перешел в состояние бешенства. Однако это не парализующий страх, это другое: управляемый адреналин. Мандраж намного лучше, чем истерика или ватные ноги. А спокойствие лучше, чем мандраж. Управляемое бешенство так же хорошо, как и спокойствие. Человеку, который претендует на управление конфликтом и чужой психикой, а не только своей, крайне важно научиться переходить из одного эмоционального состояния в другое. Здесь имеет значение способность играть с эмоциональным маятником, то есть сознательно управлять якобы неуправляемым. Это один из приемов.
Второй прием – моделирование необходимого состояния через позу, позицию плеч, с помощью горлового, грудного и брюшного резонатора, путем изменения голосовых модуляций, тонуса пресса, икроножных и челюстных мышц, предплечий, сгибания и разгибания позвоночника.
Третий прием заключается в том, чтобы вспомнить свое состояние в момент, когда вы находились в ярости (если хотите вызвать соответственно ярость).
Можно влиять на собственные эмоции и с помощью дыхания, и воздействуя на активные точки (в частности, для спокойствия полезно массировать точку Е36; для снятия страха – защипывать кожу на середине наружной поверхности плеча и в зоне проекции гастропилорического сфинктера – выхода желудка в двенадцатиперстную кишку). Можно поиграть с цветом своих эмоций, с определенными внутренними объемами и т. д.
Теперь перейдем к еще одному важному вопросу. Наш социум ставит перед нами блоки, ограничения на управление эмоциями, потому что практически любая современная цивилизация строится на том, что загоняет хороших законопослушных граждан в определенные рамки эмоциональных реакций. Например, мы можем радоваться, но не можем биться в истерике. Можем говорить: «Мужчина, держите себя в руках», – но не можем дать хаму в рожу, чтобы осадить его. Можем кричать: «Милиция, взять его!», – но не имеем права остановить урода, который бьет женщину, потому что оба потом подадут на вас в суд.
Это правда жизни. Я, например, в детстве очень много дрался со старшеклассниками, которые были сильнее и крупнее меня. У меня была репутация берсерка, бешеного, где-то до четвертого класса, пока маман и папан не зомбировали меня на тему, что драться нехорошо, асоциально, надо держать себя в руках… Потом на протяжении примерно 5 лет я снимал этот блок. Как только я усвоил, что драться нехорошо, меня начали бить не только старшеклассники, но и те, кто младше меня. Вот так действует социум. Он накладывает ограничения на эмоциональные реакции.
При этом в период войн и других угроз любое государство создает образ героя, разрушающего эти барьеры. Например, рассказывает про Александра Матросова, который бросился грудью на амбразуру, или про Николая Гастелло, направившего свой самолет в автоколонну противника. Совершенные ими поступки было совершенно идиотскими с точки зрения сохранения боевой техники, жизни бойца и счастья его близких, но очень нужными для вдохновения людей. В мирной жизни, чтобы хоть как-то компенсировать собственную зажатость в тисках социальных норм, люди ходят в кино и смотрят боевики (эмоция ярости), фильмы ужасов (эмоция страха), детективы (эмоция любопытства и тайны), комедии (смех). Кстати, одним из проявлений общественного контроля за эмоциями, которым страдают практически все, является так называемый горловой зажим. Большинству людей крайне тяжело выйти на Красную площадь в час пик или встать в метро и громко-громко заорать: «Люди-и-и-и! Мне кайфо-о-о-во-о-о!!!».
Горловой зажим мы снимаем на «Бакланке» и в курсе «Самооборона с нуля». Ведь на самом деле голос – очень мощный инструмент влияния. Им можно вогнать себя в ярость, стряхнуть парализующий страх, остановить нападающего, загипнотизировать зверя или заставить замереть группу гопников. Но это можно сделать раскрытым и поставленным определенным образом голосом.