Суперсказка
Супер-сказка
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да был великий царь, вседержавный государь. Звали нашего царя, просто так, он фонаря, странным именем Милон. Били все ему поклон и его весьма любили, ибо не пускал он пыли в глаза подданных своих. Он работал за двоих на своем посту державном. День и нощно неустанно царь бумагу изводил, где он миловал, казнил, мыслил, создавал проекты, устранял каки дефекты. В основном казнил, конечно - супротивников своих да еще врагов извечных. Да, тут царь был безупречен: одним росчерком пера давал пищу для костра. А совсем неисправимых царь с довольно кислой миной отправлял тотчас на кол - царь любил такой прикол, словно некий Цепеш Влад, хоть и был ему не брат. Иногда башки рубал. Что поделать? Жизнь - аврал: всяких дел невпроворот, а забот уж полон рот. У царя был образ жизни: я же Царь - служу Отчизне!
В общем, был хороший царь и могучий государь. Но со странностью одной, нарушающей покой его жизни вседержавной. Просвещу вопрос Вам данный: царь помешан был на том... как Вы думаете, чем? Нет, не женщины, не танцы - был Милон вегетарьянцем. Просыпаясь поутру - волю не давал нутру. Сладко нежась в томной неге, вспоминал о Поле Брегге, что велел не есть, не спать - жизнь здоровью посвящать. Брегг в том царстве был проездом и наделал в нем фурор. Он к царю приехал с лестью и провел с ним разговор. Царь Милон дивился чуду и сказал: «Коль жив я буду, то, отныне и навеки», - сказал царь чуть смежив веки, - «кончу дурью заниматься, буду правильно питаться, и склоню к тому народ. Кто не склонится - помрет.»
Брегг довольно ухмыльнулся и, откланявшись, простился - поспешал на самолет. Он опаздывал домой на свидание с женой.
Как сказал царь, так и сделал. «Хватит мучать свое тело», - молвил подданным своим. «Нам режим необходим, в организме чтоб отдельно, а не вредным куском цельным, шли белки и углеводы, сахарозы и жиры. Шлаки выйти вон должны!». И вот с той поры злосчастной стали кушать все с опаской, словно бы еда - твой враг. Убеждать царь был мастак! Он издал такой указ: «Если кто из Вас, зараз, хлеба вместе съест и мяса, тот немедля будет связан, и башку тогда, сиречь, снимем мы с ретивых плеч».
Делать нечего; подумало себе народонаселение - «одна голова, мол, хорошо, а без нее - никак нельзя», вздохнуло и принялось жить по-правильному. Но не все, вот в чем забота. Грят, в семье не без урода...
У царя был брат меньшой, и хотя чудак большой, но зато с соображеньем: всюду двигал свое мненье. Звали братика Иван. Он по жизни хулиган, своевольный и упрямый, но без склонности к обману. Юный, статный, удалой и пьянчуга разбитной. Всех он баб сводил с ума, а особенно одна... как раз, царева жена (вот тебе и совпаденье - то ж не жизнь, одно мученье) лишь о нем одном мечтала, хоть ей это не пристало. Ни по рангу, ни по чести! Хоть ты лопни, хоть ты тресни. Звали ту царевну Света. Это та еще конфета! Шашни с столькими водила, да постель свою делила... что и в сказке тут не скажешь, ни в кино каком покажешь. И причем ведь не по пьянке, просто Света - нимфоманка. Ничего тут не попишешь: ведь без секса едет крыша. Но, скажу Вам без обмана - любит Света лишь Ивана. И притом не безответно: Ваня тоже любит Свету.
Вот, в один прекрасный день, царь устроил в замке пир, все пришли кому не лень, даже доктор Мойдодыр. Славный доктор Мойдодыр - царский лекарь и кумир, был светилом медицины. Как-то он царева сына спас от коклюша и свинки, вколов средство нижи спинки. Годовалый царев сын впал мгновенно в сильный сплин, побледнел, вздохнул и... умер. Доктор задрожал, как шулер. Но все, к счастью, обошлось: кровь одна, но власть-то - врозь! Царь его благодарил, что младенца уморил. Да, наследник был не нужен. В день тот был отличный ужин, Мойдодыру вышла честь рядом с царским креслом сесть. С той поры - он главный лекарь. Мойдодыр стал человеком, что за клятву Гиппократа мать продаст, отца и брата.
Но ведь речь-то не о нем - Ваня стал героем пира, отпущения козлом для судьбы коварных игр. Сели кушать все за стол. Тут Иван... какой осел! Он сперва (ну и нахал!) кашу с сахаром умял, а затем, уже в охотку, скушал сыра и селедку. И хот-дог один он съел... Царь вскричал: «Да как ты смел!!! Ну и ну... Да ты вандал! Сам себя ты наказал! Взять немедленно под стражу и судить за жизни кражу».
Был недолгим этот суд. По приказу, прямо тут, тело бедного Ивана, чтобы было больше срама, в черный ящик засмолили, ящик на воду пустили. Путь лежал ему далек: через запад, на восток, мимо острова Буяна, к царству славного смутьяна, Штирлица, морского хана.
В тот день Света, как назло, приболела (колдовство!..). Но все ж кто, как не жена всегда может и должна мужа как-то увести от неправедного дела?!..