еру «Нутеллу» в стаканчиках, к
Те, Кто
Меня зовут Маттео Пировано. Мне двадцать два. Мой знак — Водолей.
Я разработал несколько любопытных теорий в области космологии. До недавнего времени я был созерцателем собственной жизни. Она оставалась для меня загадкой, разгадать которую я не мог. Поэтому в университете я учился неважно. И с девушками у меня не ладилось. Зато теперь моя жизнь меняется на удивление быстро. Теперь я постоянно смотрю программу «Те, Кто».
Она идет каждый день. В 19:00. На тебя просто смотрят люди, вот и все.
Приятные, вдумчивые лица. В программе «Те, Кто» ты становишься центром всеобщего внимания. Благодаря «Тем, Кто» мои теории оставляют след в душах людей.
Когда проходит заставка, с экрана на меня устремляются взгляды экспертов и хорошеньких девушек. Я начинаю говорить. Они слушают меня с большим интересом. Я разворачиваю свои теории и чувствую себя полноценной личностью.
Это Моника. Мне двадцать четыре. По знаку я Телец и тоже смотрю «Те, Кто».
«Те, Кто» примирили меня с Италией. Раньше я терпеть не могла свою страну. На лето уезжала в Ирландию работать официанткой. В прошлом году залетела и выкинула.
Но фигура вся при мне. Бюст — отпадный. Я его выставляю в «Тех, Кто». А еще я пою и танцую. Вроде нехило. Как на меня, там больше ни на кого не таращатся.
Вот я и говорю: из страны теперь ни ногой. Где еще такие передачи посмотришь?
Меня зовут Стефано Алеарди. Я консультант солидной фирмы. Мне тридцать. Стрелец.
Радостей в жизни мне хватает. У меня знатная тачка и мастино по кличке Ануфи. 80 кэгэ веса.
Но моя голубая мечта — стать артистом.
Так что в семь вечера я уже перед телевизором.
Мне аплодируют. Я показываю хитроумные фокусы без единой осечки. Самое приятное — когда тебя хвалят не только на работе.
Ануфи радостно виляет хвостом. Ему хочется, чтобы передача никогда не кончалась.
Это Кристина Кардо. Мне сорок восемь. Знак зодиака — Дева. Работаю в универмаге. Через мою кассу покупатели стараются пройти по-быстрому. Меня всю корежит, когда народ готов даже в очереди помаяться, лишь бы пройти через кассу Марии. Мария — смазливенькая такая мармеладка. А я и ростом не вышла, и лицо у меня частично парализовано.
Но вот я закрываю кассу, прихожу домой и надеваю шелковое платье, которое покойница мама своими руками вышила к моей свадьбе. Замуж меня не берут, потому что я страшилище. Только «Те, Кто» умеют заглянуть мне в душу.
И тогда уже ни одна со мной не сравнится.
В полвосьмого передача кончается. Под оглушительные аплодисменты публики я говорю слова благодарности и раскланиваюсь.
В такие мгновения я чувствую, что не хочу больше работать в универсаме. Я бы день и ночь сидела перед телевизором, потому что только телевидение человечно.
Только «Те, Кто» относятся ко мне с уважением.
Меня зовут Иньяцио Боттура. Мне тридцать шесть. Работаю электриком. По гороскопу я Лев.
Я западаю на елдаки, и если мой начальник пронюхает, что я гомик, — меня турнут с работы.
Вот и приходится до вечера косить под нормального. В семь я дома. Наконец-то я один. Теперь уже некому догонять меня тупыми анекдотами. Теперь можно не сотрясать воздух всяким паревом про футбол. Я натягиваю колготки в сеточку «Omsa» и застегиваю лифчик «Lepel»: начинаются «Те, Кто».
Я смотрю на людей, они — на меня; я ощущаю себя женщиной, я — франческа деллера в своем дворце; я тот, кем не стану никогда и кем являюсь на самом деле, я
я глажу себя.
Я глажу себя по бедрам и покачиваю задом.
Меня захлестывает волна оваций.
Это Джованна Кампидолио. Мне тридцать лет. Мой знак — Дева. Я замужем.
Мир прямиком катится к самому концу света. Никто уже не внимает заповедям Иисуса Христа.
Я все время говорю это «Тем, Кто». Там я вижу одухотворенные лица. Муж и слышать ни о чем не желает. Только и знает, что жрать, таращиться в ящик да любиться. Но это не любовь.
Об этом я твержу «Тем, Кт
«Призрак с голубой п....й»
и другие модерновые байки
Фуффи
Стояло волшебное лето. Я сидел у зонта со своим коронным бомбером. Солнце распекало пизды даже у мороженых устриц. Сорок два градуса в тени.
У меня стоял с двух часов. Было уже семь. Бомбер висел на шезлонге. Я сидел в шезлонге. Меня звали, меня зовут Гвидо Консоли. Мне двадцать два. Я мозгую про политику.
Как увижу кого, так про себя и раскидываю: вправо-влево, влево-вправо. Пройдет левая шведская щель, мерекаю себе с левым уклоном. Пройдет немецкая мутер, такая нацистиха волосатая, уклоняюсь вправо, в самую правую крайность.
Я, кстати, местный чемпион по мотогонкам. Я Гвидо Консоли. Запомни это имя, потому что я расскажу тебе рассказ. Дело было со мной.
Стояло волшебное лето. Год назад. В августе у меня отпуск. Ну, прихватил я свой коронный бомбер и погнал на море. Что сорок два в тени — это мне до банки. Бомбер я нацепил, чтобы все видели, что у меня бомбер, а еще вот Ducati 916.
Это мой байк. Прикоптишь на нем чуток, и типа ты уже 250 кубов взнуздал. Седло задрано, руль утоплен, щиток затесан к вилке, на первой аж в бак вставляешь и долго еще тянешь под 120 лошадок. А в поворот войдешь — отдача идет по полной, гайку так слабит — очком просекаешь.
Тормоза и диски на моем стальные, их зараз чувствуешь. На 7 кг усадистей модели 1994. И хоть приборы не цифровые, как на родном 916, зато стрелки имеются. Охлаждение воздушное, полуавтомат на коробке передач. Двойной карбоновый глушитель я с моего козлика снял: люблю устроить угоралово. И вообще я покайфный пацан.
Примерно к двум дотарахтел до пляжа. Залег в шезлонге, засмочил цигарку Gitane без фильтра. До семи смотрел на пляж. И тут — опаньки, подваливает пипа. То бишь шведка-пипетка с овчаркой Фуффи.
Фуффи, Фуффи, прыгать сюда, играть с меня, шведка, говорила шведка псу. Я к ней: а ну как схомутать чувишку обломится; она мне: ты кидать пластиковый кость, мы играть.
Я кидать кость Фуффи, шишка с перепугу дрожать, почти порвать новый плавки, опять бросать кость Фуффи мне сказать давалка-универсалка.
Я по-новой кидать кость Фуффи, я пялиться шведские титяры. Фуффи бегать пляж с кость, и вся эта мутота аж до десьти вечера. Я шведке и говорю: хочешь Gitane, a? Пошагали в мой шезлонг, ты правая-левая, может, кофейку? Угощаю. Говорю я шведке-конфетке.
Шведка заулыбилась. Шведкин улыбон был улетней, чем запил по автобану в июле-августе, в сентябре-мае, на работу забили, знай топи на мотасе, давай тону знай. Шведка мне и говорит, пошли, говорит, чего покажу, под зонтом, говорит. Я поплелся — пырка на пределе.
Привела меня шведка под зонт, я-то уши развесил, и что, вы думаете, она достает? — пакетище с этим кобелем Смайли — суповая смесь из мяса-злаков-овощей; достала и трекает, что, мол, Фуффи быть красив, ты смотреть шерсть Фуффи, быть идеальный; я думать шведкин шерсть, она сказать шерсть есть красив, я всегда берать Смайлин суп и хрустящий косточек 4 кг, я берать Смайли в агрокомплекс Турина, ты, быть добрый, идти бар, берать два литр вода, мы два вместе делать хлебка Фуффи.
Нет вопросов, говорю, уже ушел, шведкам надо потрафлять, со шведками и не та еще случается морока, зато потом я гружу ее на мой 916 и волоку за керосинку обкатывать шведке цилиндр.