— Неха, — выдохнул он, обращаясь к Ли Дзюань. — Что тебе о ней известно?
— В последнее время она всё чаще навещает свою пару, — пробормотала Ли Дзюань, когда Кэриземнон и Титус обменялись язвительными замечаниями. — Возможно, она хочет зачать ещё одного ребёнка.
— Рафаэль, — обратился к нему Титус, отворачиваясь от архангела, который, казалось, всегда вёл его не в ту сторону. — Лишь тебя и твоих людей пропускают через её щиты в город.
— Я продолжу наблюдать, — произнёс он, зная, что не может скинуть эту ответственность на кого-то ещё. После событий в Аманате, Рафаэль понимал, что таит в себе потенциал сделать то, на что не способен был в юности… и на этот раз, если Калианна встанет монстром, именно её сын уничтожит её.
Когда он вернулся домой, оказался в объятиях женщины, которая напомнила ему — что бы ни случилось, он вкусил такую жизнь, какой не знал ни один другой архангел.
— Рафаэль, — сказала она, когда они стояли на самом высоком балконе своего дома. — Слетаешь со мной кое-куда?
— Куда угодно.
Она отрывисто кивнула. Не говоря больше ни слова, она расправила крылья цвета полуночи и багрянца, и вместе с архангелом они полетели в сторону Бруклина. А приземлились у тихого ряда складских помещений. Недавно она была здесь с директором Гильдии, а теперь пришла с Рафаэлем. Когда они впервые встретились, он вполне мог воспринять этот выбор как оскорбление. Теперь понимал, что Елене нужна дружба, если хочет выжить и преуспеть в новой жизни, в которую её бросили.
— Я справлюсь, — пробормотала она, когда он толкнула дверь. Сделав глубокий вдох, она вошла внутрь, и он почти мог прикоснуться к противоречивым эмоциям, раздирающим её.
Когда Елена повернулась и протянула руку, он позволил ей затащить себя в тесное пространство, куда обычно ангел даже не заглядывал. И когда она попросила его закрыть дверь, он сделал это без возражений. Мгновение спустя она включила единственную жёлтую лампочку.
— Видишь его? — она прикоснулась к выцветшему оранжевому одеялу. — Это моё одеяло. — Её улыбка дрогнуло. — Я никуда без него не ездила. — Опустившись на пол, она разложила крылья на холодном бетоне. Рафаэль опустился на корточки рядом, наблюдая, как она аккуратно сложила одеяло, себе на колени и открыла картонную коробку, переполненную её детством. Она показывала ему рисунки, которые делала в школе, игрушки, с которыми играла.
— Оставим это всё нашему ребёнку, — проговорил он, держа в руках большую деревянную пчелу на колёсиках.
Елена судорожно рассмеялась.
— У нас будут дети?
Он никогда прежде не разговаривал с ней об этом. Рафаэль поднял голову.
— Ты бы хотела ребёнка, Елена?
— Я бы всё время боялась за него или неё. — Перед глазами мелькнули все ужасы. — Не могу представить себе этот кошмар.
Он вспомнил рассказы о детстве Елены, о крови, которая окрестила её. Однако следующие слова удивили его. — Но лишь от тебя. Только ты настолько крут, чтобы успокоить меня.
Когда она встала, он положил руку ей на щеку и погладил большим пальцем скулу.
— Скорее всего, на это уйдёт много времени. — Ангелы далеко не так плодовиты, как люди. — Мы привыкнем к этой мысли.
— Я потренируюсь на Зои. Бедный ребёнок. — Смеясь на это замечание, она подошла к другой коробке, открыла её и замерла.
Подойдя, он увидел, как она поднесла к носу одеяло с замысловатым узором и глубоко вдохнула.
— Если вдуматься, я ещё помню её запах, когда она целовала меня на ночь. — Аромат был таким слабым, что он едва его чувствовал. — Гардении с намёком на более богатый, более чувственный аромат амбры.
Протянув руку, он коснулся одеяла, почувствовав гул силы.
— Елена.
Услышав странный тон его голоса, она подняла взгляд. В её глазах Рафаэль увидел тяжёлый груз воспоминаний.
— В чём дело?
Его глаза приобрели ошеломляющий кобальтовый оттенок, когда он провёл пальцами по мягкому старому хлопку.
— В нём сокрыта сила, которая передаётся только с кровью.
— Оно лежало на моей кровати, — нахмурившись, сказала она. — Пока Джеффри однажды зимой, когда я находилась в школе-интернате, не упаковал все вещи моей матери. Слейтер не заходил в ту комнату. И на нём не может быть крови. — Маргарита не хотела, чтобы зло осквернило и это.
— Нет, не его крови. — Опустив пальцы с одеяла, он коснулся крыла Елены. — Это кровь создателя.
Елена провела пальцем по тонкой строчке.
— Она сшила его вручную, наверное, укололась. — Запах крови давно исчез, погребённый под шёпотом гардений.
Когда Рафаэль ничего не сказал, у неё по спине пробежало предостерегающее ощущение.
— Архангел? Поговори со мной.
— Такая кровь, — пробормотал Рафаэль, — несёт вечную силу… это не вещь смертных.
— Моя мать определённо была смертной. — Елена видела, как она умерла, как побледнело её лицо, а смеющиеся глаза потускнели.
Рафаэль положил руку ей на затылок.
— Еще, будучи человеком, ты заперла передо мной ментальные двери, а это невыполнимая задача.
— Рафаэль, она не была ангелом или вампиром. Остаётся лишь одно.
— Не совсем. — Он говорил, смотря на одеяло. — Вампиры моложе двухсот лет могут зачать детей. И эти дети смертны.
Елена моргнула, уставилась на одеяло, потом снова на него. В это мгновение её жизнь со скрежещущим визгом перевернулась с ног на голову.
— Хочешь сказать, что я наполовину вампир?
— Нет, Елена. До того, как стать ангелом, ты была смертной. Но в крови твоей матери была сила. В её кровной линии присутствовал вампир.
— Мне нужно присесть. — Но она прислонилась к Рафаэлю, прижимая одеяло к груди. — Отец… Он может не знать. — Джеффри ненавидел вампиров и терпел только Харрисона из-за деловых связей с его семьёй. — Думаю, это сломит его.
— У него нет причин знать об этом. — Рафаэль убрал волосы с её лица. — Я хотел бы больше узнать о твоём детстве… давай другие вещи посмотрим.
— Да.
Затем самое могущественное существо в городе и стране опустилось на колени рядом с ней, укутывая в тяжёлое тепло одного из крыльев, а Елена показывала ему кусочки своей жизни, до момента, когда Слейтер Паталис разбил её на тысячу кровавых кусков. По дороге обратно он рассказал ей, как бегал по усаженным цветами улицам Аманата, как весь город обожал его.
— Расскажи ещё, — попросила она зачарованно. Рафаэль никогда прежде не делился этими воспоминаниями, но Елене рассказал всё, что она хотела.
Она же делила с ним радость, которую испытывала, будучи третьей дочерью из четырёх. Радость быть юной и выходить сухой из воды, но и быть взрослой, чтобы позволить привилегии, в которых младшей сестре отказано.
Гораздо позже, когда Рафаэль и Елена стояли на утёсах своего дома и смотрели на суровую красоту Манхеттенского горизонта после наступления темноты, она поцеловала его в подбородок и сделала ещё один подарок.
— Она жива, Рафаэль. Есть надежда.
Надежда. Какое смертное понятие.
«Ради тебя, Елена, я признаю, что надежда не глупость».
— Ах, ты же знаешь, что мы, смертные — ну, или недавние смертные — склонны совершать глупости. — Она улыбнулась, от чего у него сердце замерло. — Так жизнь интереснее.
— Тогда пойдём, Охотница Гильдии. — Обняв её, он взмыл в свежий ночной воздух. — «Пора сделать твою жизнь очень интересной».
Она смеялась, играла, а потом вздыхала, когда он уносил их в океан.
«Кнебэк, Рафаэль».
И он знал, что бы ни случилось, когда бледные лучи рассвета коснутся земли, это не конец света.
«Кнебэк, хебибти».
Конец книги!!!
Данная электронная книга предназначена только для личного пользования. Любое копирование, выкладка на других ресурсах или передача книги третьим лицам — запрещены. Пожалуйста, после прочтения удалите книгу с вашего носителя.