-Нет, все в порядке, - рассмеялся я, наблюдая за его смущением, - я абсолютно здоров и могу проскакать на коне хоть до столицы Чонгуна. Поспешим, Мичи, я очень хочу увидеть отца и братьев, а также все те таинственные сюрпризы, о которых ты тут говорил с таким многозначительным видом! Что, где моя лошадь, почему здесь только одна? А, ты не взял? Ну и ладно, разве же в первый раз нам ехать с тобою вдвоем?..
Позволив обнять себя, я крепко прижался спиной к груди Мичи, сгорая от нетерпения узнать, что же случилось в нашем замке за время моего отсутствия. Но то, что открылось глазам с небольшого взгорка, откуда родной дом был виден, как на ладони, превзошло все мои ожидания...
Замок выглядел великолепно, - новенькая кладка древних стен придавала ему вид нарядный и праздничный, сверкающие купола башенок довершали чудную картину достатка и обустроенности, вычищенный парк и подъездная аллея радовали глаз. Беседки, решетчатая ограда, аккуратно подстриженные лужайки, яркие цветы на осенних клумбах, - все это напомнило мне очаровательные окрестности поместья Реналя.
-Как вы смогли сделать это? Когда починили замок? Где взяли деньги? - ошеломленным шепотом выдохнул я. - Это же надо немало иметь, чтобы и замок, и парк... Как? Откуда? Я слышал, что урожай был невероятно щедр, но все равно этого было бы недостаточно. Неужели в прошлую осень кто-то прислал отцу целое состояние? Может ли статься, что дед, наконец, поимел совесть, и вспомнил о своих родственниках? - Наверно, я долго еще вопрошал бы пространство, но тут ворота открылись, и на пороге показался отец, провожавший лучшего гарнизонного лекаря, и я с радостным нетерпением поспешил ему навстречу...
Реналь лан Эккель
Я жил, как заведенный, не давая себе передышки. Только так я мог дышать, думать, действовать. С утра до позднего вечера мы принимали чиновников, выслушивали мнения и устраняли возникающие споры, усовершенствовали систему законодательства, рассматривали предложения и вносили в них свои поправки, с тем, чтобы потом, в королевском Совете, утвердить и дать им путевку в жизнь. Наладили торговлю с соседними королевствами, в том числе и с Чонгуном, сделав им специальные скидки в ценах, заручились поддержкой вождей племен, усилили армию. Формально король еще считался нашим повелителем, но передача трона и коронация были не за горами, все это знали и готовились, всяк по-своему. Одни министры откровенно унижались перед будущим молодым правителем, опасаясь лишиться теплого места, другие откровенно радовались новому веянию, исходившему из дворца.
Вейр и законный супруг Наследника неплохо ладили между собой. Оба обладали цепким житейским умом омеги и весьма активно помогали своему влиятельному господину в решении государственных задач. Видя все это, за будущее Принца можно было не опасаться, чего я не мог бы сказать о своем собственном. Жить с Ильваром я не хотел ни при каких обстоятельствах, особенно после всех драматических событий последнего года, раскрывших мне в полной мере его змеиную сущность. Я вообще не знал, как с ним поступить, и отправил пока от себя подальше, хотя он и умолял меня не делать этого. Вопрос с его отцом тоже был весьма спорным, и мы ломали голову, каким образом уменьшить в Совете влияние Первого министра, одновременно не раздразнив дремлющего дракона в лице его многочисленных еще сторонников.
По вечерам, когда столица и двор затихали, и все расходились по своим домам, мне делалось особенно паршиво. Вначале я пытался заглушить свою чудовищную тоску привычным способом, посещая Дома развлечений, но вскоре понял, что на сей раз это не сработает. Песни и танцы омег не шли ни в какое сравнение с музыкальным талантом Эйлина, их старательные попытки развлечь посетителя только раздражали, ухудшая и без того скверное настроение, телесная близость не доставляла удовольствия, заставляя чувствовать себя предателем. Я скучал по Эйли, и чувство это не уменьшалось со временем, как логично было бы предположить, но становилось сильнее. Тогда я перестал бороться с собой, сел в карету и поехал в поместье, где долго бесцельно бродил по его комнатам, сидел на нашей постели, где столько раз мы безумно любили друг друга, трогал пальцами струны бузуки, без конца вспоминая каждую мелочь...
-Хозяин, я убирал в библиотеке, и поднял с пола листок, - робко постучал в дверь горничный Рити, - это Эйлин писал. Я не выкинул, подумал, может быть, вам будет интересно...
"Как повысить урожайность овса и ячменя..." - тонкий изящный почерк моего любимого. Зачем ему это, сыну мастерового человека, промышляющего конскими сбруями? Нет, не похож Эйли на кожевенника, он вообще не похож на простолюдина... Как я мог отпустить его, не узнав, что действительно привело его на столичный Аукцион? Он не раз говорил, что его семья в бедственном положении, но почему же не взял деньги, которые я оставил ему в то утро? Кто он на самом деле и почему предпочел уехать от меня с пустыми руками? Хорошо еще, что мне пришла в голову мысль запихнуть ему в сумку те побрякушки...
Вопросы мучили меня, и я ломал над ними голову до одурения. "Как же я позволил ему уехать, сделав лишь слабую попытку удержать возле себя? Почему не проявил настойчивости? Он ведь тоже любит меня, но почему не остался? Почему не доверился мне, не открыл правды?.."
-Ваша Светлость, вас спрашивает странный человек, - прервал размышления дворецкий, - грязный и измотанный, мы не решились его провести в дом и оставили в крыльце. Говорит, что служил вашему тестю, и теперь в бегах.
-Я поговорю с ним, - быстро вскакивая, воскликнул я, - проводите в гостиную. Но сначала накормите, раз говорит, что в бегах, наверняка голодный. Я спущусь через некоторое время, пусть спокойно поест.
Человек был измотан до крайности. Слуги дали ему умыться, и лицо его было чистым, но одежда и обувь совершенно пришли в негодность, в рваные дыры проглядывало тело, и это почти по зимнему времени! Увидев меня, он испуганно вскочил со стула и упал на колени.
-Ваша Светлость, простите, что осмелился прийти в ваш дом, но мне нужно сказать вам что-то очень важное, и я только теперь смог пробраться сюда незамеченным, с большим трудом оторвавшись от моих преследователей! Выслушайте меня, прошу вас, я расскажу вам всю правду о моем хозяине!
-Встань с коленей, сядь и расскажи все толком, - стараясь говорить как можно мягче, ответил я. - Кто ты, кто преследует тебя и как ты оказался в таком положении?
-Я Халим, слуга Его Превосходительства Первого Министра, служил ему верой и правдой больше тридцати лет, а теперь он обвиняет меня в поджоге его имения и ищет, чтобы казнить за преступление, которого я никогда не совершал.
-Халим? Тот самый, что ухаживал за буйно помешанным дядюшкой, чьи останки нашли на пожарище?
-Это Его Превосходительство так сказал про добрейшего господина Макэрта? - печально усмехнулся человек, назвавшийся Халимом. - Нет, его родной дядя не был сумасшедшим, он был несчастнейшим человеком в нашем королевстве, превращенным собственным племянником в бесправного раба. Господин Макэрт всегда был против ремесла своего старшего брата - изготовителя ядов, и после его смерти наотрез отказывался продолжать это гнусное дело, вот тогда-то Первый министр и заключил его в подземелье, приковав цепями в тайной лаборатории. Макэрт был вынужден ему подчиниться, под страхом пыток и мук голода, но все же он умело обманывал своего злобного родственника, добавляя в яды безопасные составляющие, тем самым уменьшая в разы их губительное воздействие. Я провел с этим узником долгие годы, мы стали словно родные братья, и он доверял мне во всем, как себе самому.
-Но что же случилось тогда в лаборатории? Как погиб господин Макэрт, и почему ты стал беглецом? И кто прислал в королевскую лечебницу записку с указанием, где искать противоядие?