-Прошу, не извиняйтесь, так уж получилось, что нам все известно, - молодой король во все глаза смотрел на маркиза Альвина, - мы все понимаем, но к сожалению, не знаем, чем помочь. Мой кузен, герцог Реналь... о-оо, простите, Реналь, ты куда? Реналь, вернись, безумец, это неприлично! Простите его, и поймите правильно, он отец вашего еще не родившегося внука, и страшно переживает за него и родителя... - Его Величество что-то еще говорил, но я не слушал, перепрыгивая через три ступеньки наверх, туда, откуда раздавались сдержанные стоны моего любимого...
Эвальд люн Кассль
С самого начала родовых схваток я почувствовал неладное. Что-то шло не так, как должно, и лекарь был явно напуган, не зная, что нужно делать. Боль еще терзала меня не слишком сильно, накатывая периодически, и я без особых усилий справлялся с ней, пока на вторые сутки она не перешла в какую-то новую стадию, став временами невыносимой. Тогда я придумал себе новое отвлечение, попросив у лекаря разрешение петь. Он глянул на меня, как на сумасшедшего, но сказал, что я могу делать все, что мне хочется, если это помогает мне пережить телесные мучения.
-Сколько еще? - я спросил это просто так, совсем не рассчитывая на правдивый ответ. Боль перепоясала сильнее, заставив застонать, и я в первый раз осознал, что действительно нахожусь в опасности.
-Я не знаю, малыш... Ты потерпи, я послал за помощником в гарнизон, ему раньше доводилось принимать сложные роды.
-А вам нет? - мучительно борясь с новым приступом боли, прохрипел я.
-Все мои случаи были обычными, - виновато крякнув, признался лекарь, - но ты не беспокойся, все будет хорошо. Вот и ваш знахарь такого же мнения.
-Доктор, послушайте... Если вдруг встанет вопрос, я или мой сын, - спасите ребенка, он обязательно должен жить!!!
-Нет!!! Ни за что!!! Зачем ты говоришь такие страшные слова, любимый? - раздался рядом до боли знакомый голос, и я очумело захлопал ресницами, увидев прямо перед собой перекошенное страхом лицо Реналя. Он бросился перед постелью на колени и крепко взял меня за руку. - Ты не уйдешь от меня так просто, слышишь, Эйлин? Я не пущу, не отпущу, я не отдам, держись, мой милый!
-Рени?... - сквозь боль услышал я свой собственный удивленный голос. Закрыл глаза, отгоняя наваждение, но рукопожатие было настоящим, достаточно крепким, и я поверил, наконец, в невозможное. - Рени, это и правда ты? Как хорошо... Но как же ты узнал... любимый... - боль накатила с новой силой, и я замолчал, не в силах продолжать. Где-то высоко надо мной мелькнули лица отца, Принца-Наследника и Вейра... откуда они здесь? Нет, мне и правда все это мерещится. Если в явление Реналя я еще смог бы поверить, но уж в то, что возле моей постели собрались все принцы двух королевств, навряд ли...
Силы покинули меня, и я впал в какое-то подобие полубреда, все слышал и все понимал, корчился от боли, но никак не реагировал на окружающих. Наверно именно так заходят умирающие в долину предков... Мысли путались, но Рени рядом, а с ним мне ничего не страшно...
-Что будем делать? Если в течении ночи ничего не предпринять, и отец, и ребенок будут в опасности...
-Положение плода неправильное. Он не сможет родить самостоятельно...
-Позвольте мне! - это чонгунгский принц? - Наша медицина лучше вашей, и мне доводилось делать кесарево. Правда, практики у меня немного, но похоже, здесь я самый опытный по этой части. У меня нет здесь наших обезболивающих снадобий, и Эйлину будет очень больно, но это единственный способ спасти обоих. Я всегда вожу с собой хирургические инструменты, на экстренный случай, и похоже, как раз сейчас он и наступил.
-Ты акушер, мой Вейр? Впервые слышу!
-Не было причины, вот и не говорил. Я осмотрю пациента, а вы пока приготовьте все необходимое! Вот инструменты, их надобно прокипятить. Потребуется много горячей воды и чистых тканей. Я несколько уменьшу боль от операции, усыпив Эйлина, но не уверен, что этой меры хватит, так что нужно всунуть ему между зубов мягкую прокладку, иначе прикусит язык от боли. Вы, доктор, будете мне помогать, все нужно сделать очень быстро. Вы, знахарь, тоже пригодитесь, а остальных я попрошу выйти! Это и вас касается, господин герцог...
-Нет, я останусь. Я не помешаю! Я тоже немного лекарь, и не упаду в обморок при виде крови. Пока я здесь, с ним будет все в порядке!
Мягкая ткань легла мне на лицо, несколько заглушая сознание, но вслед за этим ужасная боль, не шедшая ни в какое сравнение с той, что я терпел прежде, разорвала тело. Я закричал, не в силах вынести эту смертельную муку, глаза подернулись слезами, и только полный любви взгляд Рени и его крепкая рука, сжимающая мою ладонь, удерживали меня на краю бытия, не давая упасть в пропасть безвременья.
Боль терзала и рвала на части, и я все кричал, слушая как бы со стороны свой звериный крик, пока спасительное небытие не приняло меня в свои черные объятия, отключив разум...
Глава 29
-Позвольте мне взять вашу руку... отец, - тихо сказал король, подходя к сидевшему в одиночестве маркизу Альвину. Он не зажигал светильника, и в кабинете мягко сгущались сумерки, переходя в теплую южную ночь. - Все будет хорошо, я верю в моего Вейра, у него много всяческих талантов, но до сего дня я даже не подозревал, что он владеет еще и знаниями по части акушерства.
-Благодарю вас, Ваше Величество, - так же тихо отозвался Альвин, прислушиваясь к наступившей тишине в доме. Эвальд больше не кричал, но означало ли это, что операция проходила благополучно? - Вы подарили нам надежду на спокойное будущее. Здесь, на границе, над нами постоянно висела угроза налета врагов, много лет мы жили в опасности и неуверенности перед завтрашним днем, и я никогда не мог бы даже представить, что настанет день, когда один из чонгунцев будет спасать жизнь моего сына...
-Для вас я Экэль, отец, - опускаясь на одно колено перед сидящим в кресле маркизом, сказал король, - это имя, данное мне при рождении, и хотя мне очень жаль, что наша первая встреча с вами происходит при таких драматических обстоятельствах, я в то же время безмерно рад, что могу, наконец, обнять вас и выразить вам свою сыновнюю любовь и уважение.
-Мой мальчик, - растроганно прошептал Альвин, обнимая сына, - тебе, конечно же, было тяжело узнать правду о своем рождении. Я никогда не ждал от Его Величества такого поступка и не думал, что он решится рассказать тебе о моем существовании. Живя вдали, я ни на день не забывал о тебе, моля великого Юйвена оберечь моего первенца от тягот и бед этого мира, и сердечно благодарен твоему отцу-омеге за то, что вырастил тебя с любовью и заботой.
-Его Величество поступил так с вами не потому, что был жестоким или злым человеком, - грустно вздохнул молодой король, - но под давлением политики и обстоятельств. Членам королевской семьи приходится зачастую забывать о личных чувствах, жертвуя своим счастьем во имя государства. Он мне признался, что и замуж вас отдал по той причине, что не мог выносить ваших ежедневных страданий, надеясь, что семья и новые дети дадут вам возможность забыть обо мне и обрести смысл и радости в жизни. Всю жизнь корил себя за то, что не смог защитить перед Советом, дав согласие на вашу ссылку в отдаленную провинцию, но увы, власть короля только кажется абсолютной, но на деле это далеко не так, и ему приходится сталкиваться с мощным противодействием чиновников и министров, подчиняясь законам и мнению большинства, против которых его личные чувства бывают бессильны.
-Я знаю, милый, и не виню его, - Альвин немного отстранил от себя Экэля и с грустной улыбкой взглянул ему в глаза. - Ты вырос таким красивым и мудрым, мой старший сын, став настоящим повелителем и добрым человеком. Твой чонгунский принц ... я слышал о вашей нежной любви от Эвальда, тебе и в этом повезло, не так часто государь может найти в этом мире свою любовь и личное счастье.
-Так уж получилось, что наши линии судьбы сплелись в один тесный клубок, - аккуратно снимая с шеи свой медальон, признался король, - без Эвальда мы не смогли бы тогда пленить моего Вейра, а это значит, что я не был бы сейчас с ним, и мира между нашими королевствами пришлось бы добиваться еще очень долго. Так что именно мой младший братишка поспособствовал как личному моему счастью, так и благополучию всего королевства, и я безмерно рад, что мой любимый оказался полезным ему в такой нелегкий час испытаний и боли.