К тому времени как Оливия приблизилась к скаковому кругу, ей удалось немного взять себя в руки. К несчастью, другие эмоции, до сих пор подавляемые гневом, быстро выплыли на поверхность. Как тень, которую она не могла обогнать, воспоминания о каждом его прикосновении не покидали ее. Там, где ее сжимали сильные руки, до сих пор покалывало кожу. Она чувствовала его возбужденную плоть, вдавившуюся в ее живот. И при этом воспоминании кровь снова пела.
Она остановилась у павильона и прижала к губам тыльную сторону ладони, чувствуя, как они распухли. Ее впервые целовали так. Рейфел Сент-Джулиан однажды насильно просунул язык ей в рот. Но хотя она давно мечтала побольше узнать о новой французской манере целоваться, первой реакцией было отвращение.
Однако поцелуй Невилла Хока отвращения не вызвал. Хотя и должен был…
Она облизнула губы и застонала от непрошеного трепета, пронесшегося по ней лесным пожаром. Боже, она ведет себя как распутница, как женщина самого низкого пошиба и при этом искренне себя стыдится.
Но она сказала себе, что слеплена из другого теста. Поспешно убрала выбившийся локон. Пусть лорд Хок выиграл этот раунд. Но войну ему не выиграть. Как всякая хорошо воспитанная леди, она знала способы одним взглядом уничтожить человека и при случае была готова дать прилюдный отпор лорду Хоку.
— А, вот и ты!
Оливия нервно дернула головой при первых звуках резкого голоса матери. Подумать только, нужно же было наткнуться прямо на нее! И, что всего хуже, она стояла рука об руку с Пенни Каммингс!
— Где лорд Хок? — спросила Пенни, лукаво глядя на Оливию.
— Думаю, все еще прогуливает лошадь. Сколько ты выиграла? — спросила она, обращаясь к матери и намеренно меняя тему.
— Семь фунтов. И Пенни столько же. А у тебя, дорогая, самый крупный выигрыш. Десять фунтов. Вот, возьми. — Она вручила дочери горстку монет, завязанных в носовой платочек. — Как мудро с твоей стороны было поставить все свои карманные деньги на лорда Хока!
Оливия удержалась от резкой отповеди, только увидев понимающее выражение лица Пенни и восторженно поднятые брови матери. Однако и оставить без ответа столь недвусмысленный намек не могла.
— Я ставила на лошадь. Не на человека. Всегда питала пристрастие к сильным духом особам женского пола. К какому бы виду они ни принадлежали.
Блестящие глаза Августы испытующе смотрели в лицо дочери. Наконец она довольно улыбнулась:
— Идите без меня, Пенни. Я хочу перемолвиться словечком с Оливией.
Оливия нахмурилась. Пенни рассмеялась.
— Вам следовало бы радоваться такой материнской заботе, — заметила она. — Августа просто хочет обрести выгодную для вас партию, не погубив при этом вашу репутацию. — Она неожиданно глянула куда-то в сторону, А вот и лорд Хок!
Пенни засеменила навстречу Невиллу. Оливия метнула ей в спину злобный взгляд.
— Заботься о своей репутации, — пробормотала она.
— Ну-ну, Оливия, не будь такой неблагодарной. Как хозяйка дома, где гостим и мы, и лорд Хок, дорогая Пенни обязана следить за соблюдением всех правил приличия.
— Как мне повезло! — язвительно бросила Оливия. — Две почтенные матроны следят за каждым моим шагом!
— Я попросила бы не пользоваться этим словом в применении ко мне! — Августа вздернула подбородок и поправила кружевную шаль на плечах. — Это звучит так… бесповоротно, словно я в самом деле постарела.
— А ты, разумеется, еще совсем молода? — Оливия посмотрела в ту сторону, где шествовала Пенни в компании Невилла и его прекрасной лошади. — Честно говоря, не понимаю, почему тебе так не терпится снова выйти замуж. Мужчины иногда могут быть совершенно невыносимы.
Августа, проследив за взглядом дочери, улыбнулась:
— Неужели я различаю некую симпатию к лорду Хоку? Он действительно необыкновенный молодой человек.
Оливия хотела было откреститься от подобных предположений, но не смогла устоять перед мягкими расспросами матери.
— Он действительно может быть весьма привлекательным, — с тяжким вздохом призналась она. — Но кроме того, назойлив, высокомерен и чрезвычайно любит командовать.
— Он пытался тебя поцеловать?
— Мама! — Оливия попыталась изобразить возмущение, но краска на загоревшихся щеках ее выдала. — О, мама! — снова вздохнула она. — Это совершенно не важно. Он не из тех мужчин, кто может меня заинтересовать.
— Ты твердишь это о каждом мужчине, с которым знакомишься.
— Ну хорошо, раз ты хочешь, я объясню. Он полная противоположность всему, что я ищу в муже.
Августа похлопала дочь по руке:
— Ну и ну! Какой же силы чувства он пробуждает в тебе!
Оливия сжала кулаки:
— Ненавижу, когда ты намеренно искажаешь смысл моих слов!
Августа изящно пожала плечиками:
— Я всего лишь о том, что вы прекрасно подходите по возрасту, состоянию и положению в обществе. Даже ваши земли граничат! И, в довершение ко всему, вы очень хорошо смотритесь вместе. Все только об этом и говорили, когда вы танцевали на вчерашнем балу.
Оливия покачала головой, не желая слышать подобные вещи:
— Да, танцует он хорошо. И довольно красив, в стиле романтического героя. Любит лошадей и природу. Вы правы. На первый взгляд мы действительно хорошо друг другу подходим. Но он также слишком много пьет и слишком хорошо разбирается в женщинах. Короче говоря, он распутник худшего разбора, доверять которому нельзя.
После этого горячего монолога Августа долго задумчиво молчала, а затем заметила:
— Вижу, ты успела достаточно хорошо изучить лорда Хока. Однако нужно признать, что он совершенно не похож на твоих отвергнутых поклонников.
Заметив довольную улыбку матери, Оливия снова вскипела:
— И что ты хочешь этим сказать? Нет, не объясняй. Ты просто не понимаешь! Возможно, тебе станет яснее, если я добавлю, что лорд Хок очень похож на моего отца. Неотразим. Опасен. Совсем не тот мужчина, которого должна выбрать мудрая женщина… если он вообще помышляет о браке.
Оливия не стала дожидаться ответа матери: вполне достаточно было видеть шокированное лицо. Они нечасто говорили об отце, но Августа старалась игнорировать недостатки второго мужа, и это побуждало Оливию их преувеличивать.
Повернувшись, она решительно направилась к маленькому рынку, раскинувшемуся на городской площади Донкастера. Сейчас она стремилась к одному: не видеть ни Пенни, ни мать, ни несносного Невилла Хока.
Она ослабила завязки шляпки и откинула ее на спину, что совершенно не подобало леди. Но сейчас ей было все равно. По крайней мере теперь мать на время забудет о лорде Хоке, потому что больше всего на свете ненавидела спорить о Камероне Берде.
Ручки ридикюля врезались в запястье Оливии, а она продолжала идти, вызывающе помахивая им и ощущая, как он тяжело хлопает по бедру, отягощенный ее выигрышем. Конечно, за нежданно свалившееся богатство стоило благодарить лорда Хока, и это раздражало еще больше.
И тут она решила, что потратит все. До последнего шиллинга. Накупит всякой фривольной чепухи, которой наверняка не одобрил бы лорд Хок.
Но она немедленно решила, что это глупо. Фривольность — именно то, в чем он хорошо разбирается. Нет, лучше потратить выигрыш разумно. На вещи, которые просвещают разум.
Она оглядела веселые рыночные лотки и вывески магазинов. Ленты всех оттенков трепетали на ветру радужным веером. Запах роз, лаванды и жимолости наполнял воздух. Чумазый мальчишка вопил, перечисляя достоинства универсального эликсира доктора Смайта, какая-то женщина уговаривала мужчину купить бутоньерку для своей возлюбленной. Здесь продавали пироги, пирожные, эль, пунш и вино. Она заметила лоток с ирландским бельем и шотландской шерстью, а также восточные, украшенные бисером одеяния.
Торговцы самыми разнообразными товарами собрались на скачках, и Оливия перебегала глазами с одного на другой, замечая и отвергая все. Но тут она заметила столик, нагруженный книгами. И направилась прямо к нему. На десять фунтов она купит книг больше, чем сможет унести. Превосходно.